Роман с призраком

детьми, которые и устремились в места, подобные Риджлайну, тем более что езды от него до Нью-Йорка было не больше часа. Ежегодно сюда переезжало около десятка семей. Они селились либо в огромном жилом комплексе из мини-коттеджей, выросшем за кладбищем Маунтин-Рэст, либо в старинных викторианских особняках, расположенных на причудливо извивающихся улицах, берущих начало на маленькой городской площади. Площадь украшала массивная бронзовая статуя — памятник одной из жен первопроходцев, явившихся в эти места то ли из Англии, то ли из Уэльса, но в любом случае ставших первыми жителями нового города.

Близнецы, Мэллори и Мередит, жили в одном из старейших домов, на Дороге Пилигримов, где до них родилось и выросло четыре поколения их семьи. Прапрадедушка Бринн был из числа переселенцев, начавших осваивать эти места. Вместе с другими мужчинами он построил первые пять домов, включая свой собственный. Риджлайн начинался как горняцкий поселок, жителями которого стали крепкие мужчины с мозолистыми натруженными руками и их терпеливые жены. Теперь добыча меди осталась в далеком прошлом, а приезжие ворковали о Риджлайне, как о пушистом щеночке. Они восторгались магазином канцтоваров и кофейней «Маунтин-бинери», а также тем фактом, что старая цветочная лавка «Блумерс» мирно соседствовала с новым похоронным бюро.

Дедушка близнецов, Артур Бринн, называл приезжих «трансплантатами» и утверждал, что «они бегут от той жизни, к которой всегда стремились». По словам дедушки, маленькие городки вроде Риджлайна постепенно входили в моду, наводняясь беглецами из крупных городов.

— Теперь в центре на каждом шагу незнакомые лица! — ворчал он.

Но близнецы лучше, чем кто бы то ни было, за исключением, разумеется, полиции, знали, что, хотя Риджлайн и похож на городок из сборника сказок, на самом деле это совершенно не так. Во всяком случае, не всегда. Для них Риджлайн превратился в невидимый занавес, сквозь который они видели секреты окружающих. Именно об этом и напомнил Мэллори Дрю.

— Можно подумать, что ты была бы рада получить реальную причину для беспокойства, — заметил он, досадуя на то, что они упускают единственную за целый день возможность прикоснуться друг к другу. В школе действовало правило, запрещающее «публичное выражение дружеских чувств» и придуманное людьми, которые либо никогда не влюблялись, либо были уже настолько стары, что напрочь об этом забыли. Правда, они разрешали влюбленным держаться за руки, что не особенно утешало Дрю. — Я не хочу тебя обидеть, но то, что происходит у тебя дома, у обычных людей считается абсолютно нормальным.

Мэллори трудно было с ним не согласиться.

Хотя, кроме Дрю, об этом никто не знал, Мэлли и ее сестра Мередит не были простыми девчонками. И не только потому, что представляли собой идентичных близнецов, похожих друг на друга как две капли воды.

Девочки с рождения читали мысли друг друга и болтали на языке, известном только им двоим. Но два года назад, когда им исполнилось по тринадцать лет, все изменилось. После пожара, едва не погубившего сестер, их «близнецовая» телепатия превратилась в телепатию абсолютную, темную, пугающую, настроенную на любое зло, притаившееся на самом донышке души Риджлайна. Во время дневных грез и ночных кошмаров они видели обрывки событий, которые затем приходилось долго сопоставлять, пока не удавалось понять, что они означают. То, что обнаруживали сестры, выворачивало их сравнительно спокойную и счастливую жизнь наизнанку.

Впервые это произошло, когда они узнали, что Дэвид Джеллико, старший брат лучшей подруги Мерри, Ким, на самом деле является скрытым психопатом, выслеживающим неосторожную девочку, чтобы подвергнуть ее пыткам.

Сестры очень быстро уяснили, что обладают одной и той же силой с двумя различными оттенками.

Девочки родились в новогоднюю ночь, только Мередит — за минуту до полуночи, а Мэллори — в одну минуту первого.

Мерри видела только события прошлого, как недавнего, так и далекого.

А Мэллори — то, что должно было или могло произойти в будущем, хотя она понятия не имела, когда именно.

С самого начала им было ясно, что они просто обязаны попытаться помешать тем, кто задумал недоброе. Но план борьбы со злом неизменно окутывал густой туман. В своих видениях девочки получали отдельные куски головоломки, а не полную картину. В поиске ответов на свои вопросы они часто впадали в отчаяние. Путь к разгадке всегда был трудным и таким же пугающим, как и то, что ожидало их в конце пути.

Даже когда близнецам удавалось найти искомое, это не всегда приносило облегчение. К примеру, в прошлом году близнецы узнали, что лучшая подруга Мэллори, Эден, которая была немного старше сестер и с которой Мэлли играла в футбол, является воплощением древней легенды индейцев племени кри, оборотнем и знахаркой. Она была обречена прожить свою жизнь в полном одиночестве, временами превращаясь в огромную желто-рыжую пуму. Когда Эден взбунтовалась и попыталась уйти от судьбы, ее не смогло спасти даже объединенное знание близнецов.

Однако Мэлли и Мерри не видели в своем даре ничего странного. Да, он был страшноватым, но не жутким. Они привыкли к нему так же, как и к тому, что Мэлли была левшой, а Мередит правшой. И тем не менее, если бы это было возможно, они охотно отказались бы от него, променяв на тяжелую форму акне.

После того как дар впервые проявился во всем своем пугающем блеске, бабушка Гвенни рассказала им правду. Теперь они всегда будут такими. В их роду все близнецы женского пола по отцовской линии (впрочем, близнецов-мальчиков в этой семье никогда и не было) наделены даром ясновидения.

Прапрабабушки Мэллори и Мерри туманно описывали свой дар на полях семейной Библии. Эти витиеватые записи сохранились до сих пор, в отличие от писем и дневников, наверняка содержавших куда более подробные описания событий, связанных с фамильной особенностью. Их прабабушка в прямом смысле слова видела сквозь стены домов. Будучи совсем еще крохой, она уже знала, кто живет счастливо и благополучно. Ее сестра отражала обратную сторону медали. Сквозь стены жилищ она могла разглядеть людей, внешне благочестивых и набожных, но скрывающих в своих сердцах грязные тайны.

Бабушка Мэллори и Мередит предвидела появление на свет здоровых и благополучных младенцев задолго до момента их рождения. Она также знала, кому суждено оправиться даже от тяжелой болезни. Но у нее была сестра-близнец, Вера, которая предвидела только появление мертворожденных детей и смертельные исходы болезней и сама умерла в детстве. В распоряжении Мэлли и Мерри оказалась сила, обогащенная опытом всех предыдущих поколений. До них никто не обладал таким мощным ясновидением, подразумевавшим вмешательство в судьбу вместо пассивного созерцания. Мэллори предвидела события прежде, чем они происходили на самом деле. Мерри была способна подтвердить, что они действительно произошли. Вместе сестры могли попытаться предотвратить повторение этих печальных происшествий или дальнейшее ухудшение ситуации. Бабушка Гвенни, чей дар позволял ей предсказывать, кто будет жить долго и в добром здравии, в то время как ее покойная сестра Вера знала только, кому суждено умереть, изо всех сил старалась убедить близнецов в том, что они должны радоваться своим способностям.

Мерри и Мэллори долго и мучительно учились включать свой дар тогда, когда они в нем нуждались, хотя выключить его полностью им не удавалось никогда.

В этот зимний день Дрю собирался обратить внимание Мэллори на то, что уже целый год мистические способности практически не проявляли себя. Прошел почти месяц с тех пор, как близнецам исполнилось по пятнадцать лет. Для них день рождения всегда был обновлением. Вступлением в новый год. В новый возраст. Подготовкой к следующему этапу.

— А ты еще жалуешься, — укоризненно произнес Дрю.

— Просто дело в том, что… с тех пор как мама поступила в медицинскую школу, наш дом как будто захватили люди, которых я практически не знаю. Сначала это были только бабушка Гвенни и Большая Карла…

— Большая Карла?

— Да, та санитарка из больницы, которая помогает присматривать за Адамом и Оуэном, — вздохнула