— О дети, сидящие здесь! Огонь вашего народа вон там, чуть пониже верхней части оврага, который спускается по эту сторону холма!
И еще трое детей ушли к своим.
Ди-Церретен опять заговорил:
— О малыш, сидящий здесь! Огонь твоего народа вон тот, чуть пониже вершины оврага, что спускается по эту сторону холма!
И ребенок вскочил и пошел к своим.
Ди-Церретен заговорил опять:
— О дети, сидящие здесь! Огонь вашего народа вон там, в кустарнике, пониже верхней части оврага, который спускается с этой стороны холма!
И двое детей встали и отправились к своему народу.
Он сказал снова:
— О дети, сидящие здесь! Огонь вашего народа тот, что в верхней части оврага, который спускается с холма!
Двое детей встали и ушли.
И он снова сказал:
— О дети, сидящие здесь! Огонь вашего народа в верхней части оврага, что спускается с холма!
И еще трое детей встали и убежали к своим.
И он снова сказал:
— О дети, сидящие здесь! Огонь вашего народа вон там, наверху другого оврага, спускающегося с холма!
И двое детей встали и отправились к своим.
А Ди-Церретен остался там, ожидая возвращения львицы.
Львица тем временем набрала воды и пошла к дому. Она шла и смотрела, но детей не было видно.
Тогда она воскликнула, задыхаясь от ярости:
— Почему дети… дети… дети… дети… не делают никакой работы и даже не играют здесь, как всегда? Должно быть, из-за этого человека, который сидит там, у дома, и который, судя по голове, похож на Ди- Церретена?
И она очень рассердилась.
Она воскликнула:
— Действительно, это Ди-Церретен!
Она подошла к дому и закричала:
— Отдай мне моих детей!
А Ди-Церретен сказал:
— Наших детей теперь здесь нет!
И львица закричала:
— Вон отсюда! Убирайся! Отдай мне детей!
А Ди-Церретен сказал:
— Их нет!
Львица схватила его за голову и закричала от боли — ведь голова у него была каменной:
— Ох-ох-ох! Бедные мои зубы! Это все из-за этого проклятого большеголового, что уселся тут перед моим домом! Все из-за него!
А Ди-Церретен снова повторил:
— Наших детей здесь нет!
И он встал и ушел, он вернулся к себе, а львица осталась дома одна в ярости — ведь он пришел и увел от нее детей, с которыми она хорошо обращалась.
У носорога было две дочери. Пока мать-носорог была в поле, к ее старшей дочери приходили по очереди свататься ее поклонники — сначала шакал, потом гиена, а затем рысь. Но, как только являлся очередной поклонник, младшая дочь каждый раз бежала к матери, чтобы сообщить ей о госте.
Мать-носорог говорила ей:
— Принеси мне мой короткий рог!
Затем она надевала этот рог и мчалась к хижине, но серебристый шакал, отец девушек, успевал предупредить очередного поклонника, и тот немедленно убегал.
Но вот пришел свататься леопард.
Младшая сестра побежала к матери и сказала ей, что новый гость не похож на всех прежних женихов.
Тогда мать велела:
— Принеси мне мой длинный рог!
Когда она появилась, то застала у себя дома леопарда, — он не убежал, как все до него, хотя тоже был предупрежден об опасности. Мать-носорог бросилась на него, но он даже не пошевелился. Когда мать-носорог толкнула леопарда, старшая дочь набросилась на свою мать. Но та сказала, что только испытывала смелость ее поклонника, и заявила, что этот жених ей подходит, — ведь он не убежал, как все прочие.
В давние времена одна молодая женщина была больна и лежала в своей хижине, а возле нее, на кароссе, лежал ее ребенок. Бык-дождь вышел из водоема[16], где был его дом, чтобы поесть. Он учуял запах молодой женщины и пожелал ее. Он пустился рысью вперед и приблизился к хижине, окутав ее туманом.
И молодая женщина тоже почувствовала запах дождя, его свежее дыхание. Она почувствовала, как он подошел к хижине, где она лежала, вот он обошел хижину и остановился перед входом, затаившись и припав к земле.
Но она увидела его уши и воскликнула:
— Кто здесь?!
Молодая женщина схватила кустарник бушу[17] и бросила в лоб быку. Потом она встала и оттолкнула его, не прикасаясь к нему, так что между ее рукой и лбом быка-дождя был бушу. Затем молодая женщина осторожно взяла ребенка, завернула его в каросс и положила в сторонке — чтобы ее муж потом его забрал. Она думала, что больше сюда не вернется, она должна умереть и превратиться в лягушку[18]. Бык-дождь заберет ее в свое водяное жилище.
Она взобралась на быка-дождя, и он понес ее к водоему. А она сидела на его спине и смотрела по сторонам, выискивая подходящее дерево.
Увидев дерево гхуерритен-гхуерритен, она сказала быку-дождю:
— Пойди к тому большому дереву и усади меня там, так как я больна.
И бык-дождь пустился рысью и принес ее прямо к этому дереву.
А она сказала:
— Встань под деревом, у самого ствола.
И тогда молодая женщина достала бушу, натерла им шею быка-дождя, и дождь сразу же уснул.
Увидев, что бык-дождь спит, она перебралась на дерево гхуерритен-гхуерритен и потом, держась за ветви, слезла с дерева и стала крадучись пробираться к дому.
