предпочел бы идти вслед за плугом, а не впрягаться в него самому.
Мои размышления прервал длинный пронзительный свист, который донесся со стены и эхом заметался среди скал. Часовые подняли тревогу. Рывком поднявшись на ноги, я поспешил к краю стены, в глубине души опасаясь увидеть в ущелье подступающую армию шурдов. Подбежав к обрыву, я с трудом затормозил и бросил взгляд вниз. Ущелье по-прежнему выглядело пустынным и безжизненным. Никого и ничего. Я недоуменно взглянул на суматошно мечущиеся по стене фигурки часовых и вновь перевел взгляд на ущелье.
— Взгляните туда, господин, — правильно понял мое замешательство подоспевший Рикар и ткнул рукой в глубину ущелья.
Прищурив глаза, я приставил ладонь ко лбу и попытался разглядеть опасность. Хоть убей, но я видел лишь снег, редкие пни деревьев и чахлый кустарник. Краем глаза я заметил движение и, бросив в ту сторону взгляд, наконец-то разглядел незваных гостей. Теперь они предстали перед моим взором абсолютно отчетливо, и я понял, почему поначалу не смог их даже заметить — пять шурдов верхом на огромных сгархах цвета талого снега, на плечи гоблинов небрежно накинуты меховые накидки ослепительно-белого цвета. Под накидками — толстые куртки из того же материала, что и накидки. И сгархи, и их наездники замерли абсолютно неподвижно и молча смотрели на возвышающуюся перед ними крепостную стену. В центре группы находился сгарх, чья шкура резко отличалась своим цветом от собратьев — темно-серый, почти черный мех свисал густыми лохмами до земли. Сидящий на нем шурд был стар. Очень стар. Остальные гоблины были гораздо моложе, на сплюснутых головах виднелись выпирающие горбом костяные гребни.
Большего я разглядеть не мог — сказывалась приличная высота Подковы, да и снег неимоверно слепил глаза, вызывая слезы. Все долгие минуты шурды оставались неподвижными, лишь старый гоблин медленно водил головой по сторонам, оглядывая стену и прилегающие к ней скалы.
— А гости-то не из простых будут, — мрачно прогудел здоровяк, вглядываясь в фигурки шурдов. — Особенно вон тот старый склирс. Уж больно знакомы мне его повадки.
— Повадки? — переспросил я, напряженно прикидывая, возможно ли достать шурдов из арбалетов, если стрелять с гребня стены. Не получится. Шурды предусмотрительно оставались на расстоянии, непреодолимом для арбалетных болтов.
— Да, господин. Повадки, — подтвердил Рикар. — Так действует полководец перед штурмом — осматривает окрестности, прикидывает, откуда лучше нанести удар. Беда, господин. Беда.
— Достать их сможем? — спросил я, уже зная ответ.
— Нет, — твердо ответил здоровяк. — Не достанем. Умные гады. Под болты подставляться не хотят.
Пока мы перебрасывались фразами, шурды, похоже, высмотрели все, что хотели, и одновременно развернув сгархов, помчались прочь. Сгархи передвигались огромными прыжками, легко преодолевая хаотично разбросанные валуны и взметая за собой снежную пыль. Последний шурд задержался на мгновение, снял с перевязи что-то, больше всего напоминающее копье, и сильным ударом вонзил его в землю. Еще миг — и он уже мчался за остальными.
Мы молча провожали их взглядами, пока они окончательно не скрылись из виду. Проклятье. Если здоровяк прав, то шурды проводили рекогносцировку местности, чтобы грамотно подготовиться к штурму поселения. Изучили высоту стены, ширину ущелья, оценили оборонные сооружения. И, судя по короткому визиту, решили, что особенно напрягаться не придется. Оно и верно — из оборонных сооружений у нас есть только стена. Ни башен для стрелков, ни донжона, парапет толком не достроен, стена не закончена, и нет даже жалкого рва.
С уходом гоблинов суматоха в форте улеглась, мужчины медленно возвращались к пещере, на ходу снимая доспехи. Часовые просвистели отбой и продолжили мерное хождение по стене. Поселение возвращалось к повседневной жизни. Но я знал, что поселившийся в моей душе страх теперь уже не покинет меня. Как бы то ни было, шурды приходили не просто так. Вопрос лишь один: как много времени у нас есть, чтобы подготовиться к осаде и штурмам.
Повернувшись к собравшимся вокруг меня мужчинам, я мрачно оглядел их лица и, глубоко вздохнув, начал распоряжаться:
— Рикар, ищи место для башни и поторопись. Древин и Койн — сегодня же поднимайте сюда людей и гномов. Я хочу, чтобы постройка сторожевой башни началась немедленно. Постройкой башни будет руководить Койн — возьми столько рабочих рук, сколько понадобится. Древин, пора возобновить работы над стеной. Шурды уже знают высоту нашей стены, значит, до того как они подведут сюда армию, стена должна стать гораздо выше! Разбивай людей на группы, пусть работают даже ночью, но стена должна расти постоянно. Рикар, с этого момента организуй на вершине постоянный пост. Всем все ясно?
Дождавшись подтверждения, я коротко добавил:
— Сегодня после ужина собираемся в моем закутке, надо многое обсудить. Если есть мысли, как повысить нашу обороноспособность, буду рад выслушать. Все. За дело.
Закончив раздавать указания, я пошагал к платформе. В свете нынешних событий у меня сразу возникла целая куча неотложных дел.
После сытной вечерней трапезы я сердечно поблагодарил кухарок и отправился к себе в угол. Сегодня за столами было гораздо меньше народу, чем обычно, — с приходом темноты я приказал разжечь во дворе и на гребне стены костры и продолжать работы. Я разделил рабочих на две неравные части. Одна группа взялась за возведение на вершине Подковы сторожевой башни, а другая возобновила работы над защитной стеной.
Для охранной башни Рикар облюбовал широкий каменный выступ, слегка нависающий над ущельем, откуда прекрасно просматривалось змеившееся ущелье. Излазав выбранную площадку вдоль и поперек, Койн твердо заявил, что камень очень прочен и легко выдержит немалый вес сторожевой башни. На том и порешили.
Всего за один день я собственными глазами увидел, насколько сильно ускорились каменные работы с приходом гномов. Коротышки легко ворочали каменные глыбы, одним ударом скалывали неровности и придавали камню нужную форму. Койн метался от подножья стены до вершины Подковы и старался поспеть везде. Неугомонный коротышка ухитрился уже несчетное количество раз поссориться с братьями- мастерами и столько же раз помириться.
Я ушел со двора лишь за полчаса до оговоренного времени собрания и наскоро перекусил, чтобы восстановить силы. Когда я вошел в свой закуток, там еще никого не было. Решив немного отдохнуть, я поставил на столик прихваченную с кухни кружку с отваром, устало присел на кровать и сам не заметил, как задремал.
От дремы я очнулся через несколько минут, когда в мой угол ввалился сыто отдувающийся Койн и с шумом опустился на длинную лавку.
— Что остальные? — спросил я, растирая ладонью лицо.
— Скоро будут, — заверил меня Койн. — Только сели ужинать.
— Ясно, — кивнул я. — А ты сам-то поел?
— А как же! — заулыбался гном и погладил оттопырившийся живот. — Ваши кухарки просто отменно готовят!
— Хорошо, — невольно улыбнулся я. — Койн, пока мы ждем остальных, не расскажешь ли ты мне легенду о Защитнике и Твердыне?
— Не легенду, Корис, — покачал головой Койн. — Быль!
— Пусть будет быль, — легко согласился я. — Ну так что?
— Отчего не рассказать? — отозвался коротышка и, поудобней усевшись на скамью, начал повествование. — Случилась эта история даже по людским меркам относительно недавно, а если брать по гномьим меркам — так и вовсе чуть ли не вчера. В ту пору стояло жаркое лето — настолько жаркое, что все порядочные гномы предпочитали сидеть под толстыми каменными сводами Седых гор и попивать темное прохладное пиво. А гномье пиво — это такая вещь, что на одной кружке не остановишься! Ну, это я к слову сказал, — спохватился Койн и, откашлявшись, продолжил: — В те проклятые дни бушевала последняя война магов, после которой и появились Дикие Земли. Старики рассказывали, что за один день огромные города
