Ирину, все поняла.
– Иди сюда, – позвала она. – Садись. Тебе сообщили, а ты не знаешь, как мне это подать… А мне все известно. Со мной сидела женщина-нейрохирург. Хороший, наверное, врач. Потому что она все без всяких обследований рассказала: сейчас, говорит, тебе еще можно сделать операцию. Когда выйдешь – уже будет поздно. А я бы и не пошла на операцию. Мыслимое ли дело: голову вскрывать… Мы с ней неплохо уживаемся, с моей опухолью. Она стала мне наркотики заменять, порой даже кажется, я умнее сделалась, честное слово, – Валя улыбнулась. – Ну, чего ты, брось. Ты думала, я щедрая: вдруг все тебе отдала. А я…
– Перестань, родная моя, – взмолилась Ирина.
– Как? Ты сказала – родная? Так говорила только мама. Знаешь, мне нужно было пройти мой ад, чтобы получить подарки от жизни. Во-первых, ты. И мама ко мне вернулась такой, какой была на самом деле, – доброй, нежной, любящей. Когда она могла думать обо мне… Твой отец… Он тоже был мне близким человеком. Тетя Надя… Она – несчастный человек, злой и ревнивый. Она умела отвоевывать счастье, но не могла быть счастливой. Они все запутались в своей любви… Но, знаешь, мне больше не кажется эта любовь такой ужасной. Потому что это была настоящая, смертельная страсть. Розы в аду. Я тут подумала… Люди могут прожить тихо-спокойно сто пятьдесят лет и даже не догадываться, как их обделили. В их жизни нет ни капли страсти, все сжигающей, расплавляющей, ослепляющей. За нее прощаются грехи… Я так надеюсь. Вот мы исчезаем в этой страсти до времени, а она остается… Как-то так. Я ни о чем не жалею. Да, я забыла адвоката. Если бы я не встретила его тогда на улице, все было бы иначе… Я не забыла адвоката. Я его никогда не забываю. Это наш с тобой секрет.
– Я поняла. А ты ведь на самом деле талантливый человек. Насколько лучше все было бы без Марика.
– Да ладно. С Мариком прикольнее. И не нужно мне дарить под занавес не моих достоинств. Я – Валька-заначка, меня там уважали… А сейчас надо готовиться. Страшно, Ирочка, если честно. Ангелов боюсь.
Глава последняя
Валентин позвонил Ирине и спросил, могут ли они с Мариной приехать навестить Валентину.
– Марины не нужно, – твердо сказала Ирина. – Валя не в том состоянии, она не сможет принять чужих людей.
– Я понял, – ответил Валентин и посмотрел на стоящую рядом Марину. Та кивнула и прикусила до боли губу.
Он приехал один и, паркуясь во дворе дома, увидел Ирину, идущую с продуктами от ближайшего магазина. Подошел, поздоровался, взял у нее сумки.
– Я ничего не привез. Не знал, что нужно.
– Все есть. Я взяла отпуск. Мы с мамой справляемся. Извините, пожалуйста, что я так сказала насчет Марины, но…
– Да все понятно. Я просто не подумал сам…
Ирина позвонила в дверь, открыла Анна в светлом платье, с белой косынкой на голове. Приветливо пригласила Валентина.
– Подождите, пожалуйста, здесь минуточку. Я скажу Валечке, что вы пришли.
Потом он вошел в стерильно чистую комнату, где на кровати у окна лежала Валентина. Глаза закрыты, под ними черные круги, крупные худые руки поверх одеяла в бледно-розовом пододеяльнике. Он постоял рядом.
– Ты пришел, – хрипло прошептала она. – Я вижу, просто глаза тяжело открываются.
И распахнула свои по-прежнему голубые, глубокие, яркие очи. Его сердце дрогнуло, он задохнулся от волнения и не нашел слов.
– Мне так хорошо с тобой, тезка, – сказала она и вновь прикрыла глаза.
Он нагнулся и поцеловал ее в губы. Выпрямился и встретил ее горячий взгляд.
– Вот я и подловила тебя наконец.
– Ты давно меня подловила на самом деле…
– Точно? – улыбнулась она. – И как же все теперь у вас будет? Ты один знаешь наперед…
– Мне будет тебя не хватать… А в остальном… «А месяц будет плыть и плыть, роняя весла по озерам. Россия так же будет жить, плясать и плакать у забора…»
– То есть все путем… Я рада.
Он быстро вышел, миновал гостиную, встретил в прихожей Ирину. Спросил:
– Можно мне умыться?
Она проводила его в ванную. Он плеснул холодной водой себе в лицо, взглянул в зеркало: подбородок дрожал. Он не мог смотреть в глаза собственному отражению. Наверное, раз в жизни здоровый и полноценный мужчина может ненавидеть себя. Ему казалось, что он похож на самовлюбленного тупого павлина. И сжал кулаки, чтобы не разбить зеркало, и еле сдержался, и превратился в собственный стон…
– С вами все в порядке? – услышал он голос Ирины.
– Да, я сейчас, извините… Задумался.
Валентин вышел и заговорил быстро, умоляюще:
– Скажите ей, если получится. Я не просто так остановился рядом с ней там, на улице. Я не просто так ее защищал. Меня притянуло… Сам не знаю, как объяснить. Судьба, что ли. Не зря мы тезки. Но я в это время строил свой рай… Нам с Валентиной, наверное, было бы легко его поломать… Я ни о чем не жалею, но… Райские облака дорого стоят, как я понял.
– Хорошо. Передам ей дословно. Она поймет.
Валентина ушла, как праведница, во сне. Часть страстей и несчастий мира она точно унесла с собой. Получила то, чего не ждала. Близких людей и любовь. Была ли в том справедливость или таким злым оказался ее рок, кто знает…
В ту ночь Валентин проснулся, как будто его окликнули. Какое-то время лежал, собираясь с мыслями и чувствами. Потом встал, открыл балконную дверь, с наслаждением вдохнул воздух, пахнущий осенью и дождем. Земля умывалась, плакала и ждала утра. А ему стало спокойно… Он хотел бы задержать этот безлюдный, тихий, одинокий час… Когда очередная часть жизни становится прошлым. Он вернулся к Марине, с уже привычным блаженством ощутил ее сонное тепло, и вдруг она крепко его обняла.
– Я не сплю. Я уже несколько дней хочу тебе сказать. Просто ты был такой…
– Что-то случилось?
– Девочка у нас.
– Ты поехала без меня? Почему? Что ты себе позволяешь? Может, я девочку не взял бы… – он ее ласкал, обнимал, она смеялась.
– Пусть будет Валя, ладно? – шепнула Марина. – Только не говори, что это несчастливое имя. Ты же счастлив, правда? Со мной.
