транспортный коридор, то это не убережет от взбрыков местных вождей и старейшин. Все помнят Слободана Милошевича, который по непонятным причинам метался между Россией и НАТО и в конце концов издох в гаагской тюрьме. У меня нет никакой жалости к этому человеку, он сам выбрал свой путь. Но вернемся в начало двадцатого века. Что бы не говорили в Петербурге, России не надо влезать в балканские дела. Решение Балканского Вопроса скрывается внутри решения Вопроса Европейского… Но Балканами политическая жизнь Европы не исчерпывается. В Высоких Сферах Лондона, Берлина и Парижа есть четкое понимание своей цели в мире, это мировое господство. А так же четкое понимание того, что пока на планете существует Россия, им этого господства не видать как своих ушей, в принципе. Даже битая пруссаками Франция, которая и существует-то только благодаря союзному договору с Россией, тоже грезит о временах Наполеона I и о мировом господстве. А также мечтает свою благодетельницу обокрасть, обмануть, а в оконцовке расчленить и переварить. Россия с полным правом могла бы воскликнуть, — 'И ты, Брут?!'. Некоторые считают, что надежным союзником России могла бы стать Германия. Как бы не так, Германии уже тесно в Европе и в головах немецких политиков и генералов уже бродят мечты о Польше, Прибалтике, Украине, Белоруссии и вообще всей земли до линии Архангельск-Астрахань или до Уральских гор. Немцы они вообще жадные, пока не получат прикладом в пасть и сапогом по яйцам. Третий игрок в Европейских делах это Великобритания. Империя над которой никогда не заходит солнце. Их колонии по всему миру, их нос за каждой занавеской, это их банкирам надо сунуть палец в каждый горшок с медом. Это государство сейчас, в начале двадцатого века, находится на вершине своего могущества. Именно оно ближе всего к мировому господству, именно британским лордам больше всего хочется что бы мы умерли. На английские и американские деньги построен и вооружен японский флот. На две трети новый японский флот это детище именно британских верфей и британских банков. Мы все помним, как в наше время на деньги Лондонского Сити вооружалась всякая шваль направляемая против России от Дудаева и Басаева и до злобного грузинского хорька Мишико. Как этими же деньгами питались всяческие организации стремящиеся разложить и уничтожить Россию изнутри. Здесь точно также, ничего не изменилось. Мы мешаем им захватить власть над миром, и они поднимают против нас Японию и Турцию и вооружают их. Мы им мешаем спокойно спать, ибо в их бредовых снах мы отбираем у них 'все что нажито непосильным трудом', — собравшийся внизу народ сдержанно засмеялся, ибо сказал я эту всем известную фразу голосом не менее известного артиста, дождавшись пока смех утихнет, я продолжил, — и они финансируют финских, польских, еврейских и прочих революционеров. Они нас боятся еще и потому что не могут понять, как мы могли за все свою историю, а ей, начиная от Рюрика, немного немало, а больше тысячи лет, как мы могли не устроить ни одного геноцида. Ведь там, где появился англичанин, местные должны вымереть или стать его рабами. Именно британцы первыми применили концлагеря в англо-бурской войне. И держали в них не пленных мужчин, тех они вообще не брали в плен, а женщин и детей. Первые на планете лагеря смерти были не у Гитлера, а в Южной Африке, у просвещенных британцев. И англичанам мешает только то, что им не дают развернуться по настоящему их европейские конкуренты: Германия и Франция. Англо-французский союз, Антанта, пока еще не заключен, и может быть и не состоится если наши действия будут удачны. Союзник же из Франции для нас, как из проститутки жена, она так и норовит заняться старым ремеслом. Германия, которая, как я уже говорил, тоже не сахар, сдерживает Британию в Европе. Мы идем на войну, на войну после которой решится, куда склонится чаша весов, в сторону процветания нашей родины и в сторону кровопролитных войн и смут. Сейчас это зависит от вас. Местные русские, как принято говорить по научному 'хроноаборигены' в прошлый раз с задачей не справились и двадцатый век начавшийся выстрелами по Порт-Артуром кончился для России ельцинским безвременьем девяностых. У нас есть шанс, свернуть Россию с этой гибельной дороги, и осуществить его можете только вы: офицеры, матросы, морские пехотинцы. Вы сила, которой в этом мире противопоставить некому и нечего. Вы и есть те самые единственные союзники России, о которых говорил император Александр III, ее армия и флот. Каждый день вспоминайте о том, что было за ту сотню лет, что лежит между этим временем и нашим, и как оно должно быть. Короче я вам могу пообещать только одно, скучно не будет, работы с этом новом мире хватит всем. И мы постараемся сделать так, что бы это наш труд не пропал бы даром. А сейчас пара слов от майора Новикова Александра Владимировича, именно его бойцы сходятся с врагом лицом к лицу и смотрят смерти в глаза.
Майор подошел к краю импровизированной трибуны и поиграл желваками, — Товарищи, я не мастер много говорить и поэтому действительно обойдусь парой слов. У нас только одна Родина, одна на все времена, и за нее мы будем и убивать и умирать. Совсем недавно мы убили, ликвидировали, казнили человека, который собирался родину продать, человека из нашего времени отравленного либеральной пропагандой. Некоторые ворчат, что это жестоко, что ему нужно было бы дать возможность 'искупить'. Ни- фи-га! Он был большой мальчик и прекрасно соображал, что он говорит и что собирается сделать. Безнаказанность кончилась, не только для внешних врагов России, но и для внутренних. Пусть лучше сами выроют себе ямы, а мы поможем их похоронить: Пилсудские, Троцкие, Бронштейны, Керенские и другие. Берегитесь, мы идем. А что касается морской пехоты в бою, так она никогда не подводила, и в этот раз не подведет. У меня все! Товарищ Карпенко…
Карпенко махнул рукой, — А теперь, товарищи матросы и офицеры, лекция о международном положении закончилась, а вместо дискотеки аврал и малярные работы. Сначала перегрузим на корабли бочки с краской, потом отшвартуемся и приступим. До темноты нам надо будет уже покончить с этим делом. Схемы окраски старшим офицерам переданы, малярные бригады определены, переодеваемся в робы и начинаем! Товарищей офицеров порошу возглавить процесс. Чем раньше начнем, тем быстрее закончим.
5 марта 1904 года. 05–15 по местному времени.
Тихий океан, 28 гр. СШ, 141 гр. ВД.
БПК 'Адмирал Трибуц'
До рассвета примерно час, мы в проливе между архипелагами Идзу и Огасавара. Можно сказать, что через дыру в заборе мы лезем к японскому императору на задний двор. Тут уже и на шальной миноносец можно нарваться или на вспомогательный крейсер. На небе отсутствует даже узенький серп луны, только мириады звезд рассыпанных по небосклону.
Вчера, почти сразу после рассвета, примерно в точке 31 гр. СШ и 146 гр. ВД, корабельная группа легла в дрейф. Это было нужно для работ по перекраске кораблей в камуфляжную окраску. К этому моменту у автора идеи — старшего офицера БПК 'Трибуц' была готова схема наложения на родную светло-шаровую окраску, белых, темно-синих и черных треугольников, по схеме снижающей заметность. Теперь силуэт корабля опознавался со значительно меньшей дистанции. По своей схеме маскировочная раскраска наносилась на БДК и на эсминец. На все эти малярные работы в авральном режиме ушла вся светлая часть суток, почти двенадцать часов. И вот теперь мы размалеваны как индейцы на тропе войны. По дисплею радара, как жирная муха по стеклу, наперерез нашему курсу ползет отметка корабля примерно на шесть тысяч тонн водоизмещения. Как только мы засекли цель, еще на пределе дальности, 'Трибуц' с пакетботом опять ушли в отрыв от эсминца с БДК и танкером.
— Что-то мне этот тип не нравится… — командир БЧ-1 капитан второго ранга Леонов, нес одну из самых тяжелых вахт — предутреннюю.
— Да, товарищ капитан второго ранга, — подтвердил подвахтенный офицер, — обычно купцы друг другом не интересуются, а этот четко американцу наперерез идет.
Капитан второго ранга вышел на крыло мостика, и оглянулся в сторону кормы — на восток, — Небо сереет… — и поднял к глазам китайский электронный бинокль с фотоумножителем. Минуты две он, молча, изучал силуэт чужого корабля.
— Ну-ка, лейтенант, — жестко сказал он, опустив бинокль, — врубай боевую тревогу! Флага у него не разглядеть, а вот пушки видны хорошо, на баке и на юте. Не меньше чем сто двадцать ме-ме, а может и сто пятьдесят два…. Ставлю Романа Абрамовича, против бомжа с помойки, что это японский вспомогательный крейсер. Ну-ка, давай уйдем в тень американа, незачем, что бы нас разглядели раньше времени. — В недрах БПК прерывисто и часто загудел зуммер боевой тревоги. Сонный, еще несколько мгновений назад, корабль наполнился гулом голосов и топотом десятков ног. Один за другим, застегивая на бегу кителя, в рубку врывались заспанные офицеры боевого расчета.
Тем временем рассвет вступал в свои права, и силуэт парохода можно было разглядеть и без всяких
