усмехнулся Мистраль.
— Только дураки упорствуют в своих ошибках.
— У тебя на все готов ответ.
— Годы и страдания делают человека мудрым. Позволь мне сопровождать тебя в Монцу.
— Я поеду один, — решительно ответил юноша, и Сильвано понял, что настаивать бесполезно.
— Думаешь, не выдержит? — Он прижал руку к груди на уровне сердца.
— Да ты здоровее меня! — торопливо соврал Мистраль. — Нет, дело не в этом. Просто я хочу быть один. Я даже друзьям ничего не сказал.
Сильвано сделал несколько шагов к дверям, но потом обернулся:
— Тебе страшно.
— С чего ты взял?
— Иногда все кажется таким простым, а как приглядишься поближе, оказывается ужасно сложным. Когда наступает великий момент, испытывать страх совсем не зазорно.
— Ты все правильно угадал, Сильвано. Мне страшно. Когда я гонял на мотоциклах, это было просто детской забавой. А теперь люди вкладывают в меня деньги. И все это будет в Монце, а не где-нибудь. Разве можно сравнить автодром в Монце с проселками у нас в Чезенатико?
Мистраль был охвачен целой бурей противоречивых мыслей и чувств.
— Не беспокойся, — посоветовал Сильвано, протягивая ему конверт.
— Что это? — спросил Мистраль.
— Деньги. И ради бога, доставь мне такое удовольствие, возьми их тихо и мирно, если не хочешь, чтоб я тебя придушил. — Сильвано твердо решил помочь юноше, и Мистраль не стал спорить, понимая, как это важно для них обоих.
— Спасибо, — сказал он тихо.
— Вот теперь я вижу, что ты созрел для гонок, — с гордостью заметил Сильвано.
Мистраль мысленно взмолился, чтобы его наставник оказался прав. Он хотел спросить, откуда у Сильвано взялась такая уверенность, но почувствовал, что лучше не затрагивать эту тему.
— Что касается этих людей, которые тебя финансируют, — продолжал Сильвано, — как бишь их теперь называют? Ах да, спонсорами, вот как. Так вот, попомни мои слова: можешь на этих типов положить с прибором. Они не добренькие дяденьки. Они кровопийцы. Настоящие пираты. Они тебе предложат выписать счет, где будет проставлена вдвое большая сумма, чем они в действительности на тебя потратили. Потом они ее вычтут из декларации о доходах. Ты за них не беспокойся, они всегда в барыше.
Махинации спонсоров не были секретом даже для такого новичка, как Мистраль, но это ничуть не умаляло в его глазах того факта, что они поставили на него, оказали ему доверие.
Он установил «болид» на специальную платформу во взятом напрокат грузовике, на прощание крепко обнялся с Сильвано и пустился навстречу судьбе.
Настал вечер. Асфальтовая трасса автодрома в Монце, теперь, когда он видел ее своими глазами, освещенную мощными прожекторами, казалась декорацией из научно-фантастического фильма. Мистраль полными легкими вдохнул запах горючего, его любимый запах, и представил себе, как эскадрильи звездолетов приземляются вокруг него на асфальтовой ленте, ведущей прямо туда, где рождались и куда устремлялись все его мечты.
Его маленькая «Репетто» на этой бесконечной дорожке напоминала игрушку, брошенную избалованным ребенком.
В соревновании участвовало около сотни гонщиков, разделенных на четыре заезда. Первые шестеро из каждого заезда должны были выйти в финал.
Мистраль с напряженным вниманием наблюдал за пилотами, суетившимися вокруг своих машин. Это были опытные «зубры», ветераны, знавшие трассу как свои пять пальцев. У каждого из его конкурентов было не меньше двух человек обслуживающего персонала, за ними стояли большие деньги.
— Да это же Мистраль! — с приветливой улыбкой воскликнул один из пилотов, столкнувшись с ним лицом к лицу.
Мистраль его узнал, это был Пино Бьянкини, сын владельца гостиницы из Чезенатико. Гонки были его жизнью.
— Что ты тут делаешь? — спросил он Мистраля.
— Участвую в состязаниях, — улыбнулся тот.
— На кого работаешь?
— Я сам по себе.
— Шутки шутить собираешься?
— Я собираюсь победить.
Бьянкини посмотрел на него как на ненормального.
— Я знал тебя как хорошего механика, но не знал, что ты психопат.
— Зато теперь знаешь.
— Ты хоть представляешь, что тебя ждет?
— Я очень впечатлительный и предпочитаю об этом не думать.
— С трассой знаком?
Мистраль отрицательно покачал головой.
— Я вижу ее в первый раз, — откровенно признался он.
Бьянкини поглядел на небо, вдруг начавшее хмуриться. Упали первые капли дождя.
— Через десять минут здесь будет потоп. Рекомендую сменить покрышки, — посоветовал он.
— Ты не мог бы одолжить мне домкрат? — попросил Мистраль.
— У тебя что же, и механика нет?
— Я же тебе, кажется, уже сказал: я тут один как перст.
— Нет, вы только посмотрите на этого ненормального! — воскликнул пилот. — Домкрат я тебе, конечно, дам, но прими вместе с ним бесплатный совет: возвращайся домой подобру-поздорову.
Начался дождь, и Мистраль, вкатив машину на постамент, заменил шины «пирелли» на «гудрич», более подходящие для мокрого покрытия. Он трудился в одиночку, под проливным дождем, глотая слезы гнева и обиды. Он был последним в очереди, его, конечно же, выбьют на первом же повороте. Мистраль не знал, чем закончится его великое приключение, но в одном был уверен твердо: домой он не вернется.
— Ехать придется по мокрой дорожке. К тому же я не знаю трассы, — повторил Мистраль, возвращая домкрат приятелю. — Окажи мне услугу. Позволь проехать с тобой пару-тройку кругов. В самом начале.
— Ты твердо решил?
— Если ты проведешь меня по первому кругу, я помяну тебя в своих молитвах, — пошутил Мистраль.
— Я тебе уже сказал, что тебе следует делать, но раз уж ты туговат на ухо, так и быть, я окажу тебе услугу. Три круга, Мистраль. Тащу тебя на себе три круга, а уж дальше выпутывайся сам.
Мистраль вымок до нитки, но зато теперь у него хотя бы появился ориентир. Они стартовали для пробного пробега. Мистраль прилепился к задним колесам Бьянкини, изо всех сил стараясь не терять его из виду. Пино гнал по прямой и сбрасывал скорость на поворотах. Мистраль следовал за ним все пять кругов.
Когда они вернулись в боксы, он поблагодарил Пино.
— Ты был очень добр. Ты ведь ради меня сбавлял на поворотах?
— Я гнал во всю мочь, — признался Пино Бьянкини. — Мне так и не удалось от тебя оторваться. Ты молодчина.
— Я могу и улучшить показатели.
— Странный ты тип.
Мистраль пришел первым в своем заезде и первым в финале. Мотор его «болида», за которым он ухаживал, как за ребенком, к концу соревнований все еще пел. Пело и его сердце, когда он вернулся в бокс. Он выбился из сил, умирал от жажды, но он победил и сейчас улыбался болельщикам, которые хотели знать, кто он такой, откуда взялся этот никому не известный одинокий волк, вырвавший победу у именитых
