и вас сделать участниками нашего общения.
Я уже сказала вам, что мой новый друг – американец по рождению и по месту жительства, теперь же добавляю, что он – русский по воспитанию, и человек МИРА по убеждению.
Как и у каждого человека, история Ника начинается ещё до его рождения. Его биологическая мама была молоденькой выпускницей колледжа, случайно забеременев, она поняла, что ей этот, ещё не родившийся человечек был уже не нужен. Она твёрдо решила, что отдаст его, но при этом для неё было важно, чтобы приёмные родители были людьми образованными, и её выбор остановился на семье юриста. Всё было хорошо до тех пор, пока не выяснилось, что родился мальчик, в то время как юрист и его жена хотели девочку. Они отказались от усыновления. Но в больнице был лист ожидания, и мальчика предложили следующей паре. Эти люди с радостью захотели взять ребёнка, они-то и стали приёмными родителями Ника. Усыновители мальчика были выходцы из России, так называемые эмигранты «первой волны». Его отец был из старинного дворянского рода Булатовых, Отца Ника, Георгия, ещё ребёнком родители увезли из России в 1918 году, вскоре после революции. В Америку попали не сразу, сначала скитались по Европе. Так как иностранцам было очень сложно выговаривать, а, главное, писать русские имена и фамилии, то пришлось их видоизменить, а, кроме того, у эмигрантов было естественное желание стать «своими среди чужих», вот и пришлось потомку русских дворян Георгию Булатову стать Джоржем Боулом. Ну, а его приёмному сыну надлежало стать Ником Боулом, так он был назван в честь своего деда Николая. Было необыкновенно приятно слышать, с каким теплом и любовью мой гость рассказывал о своих родителях, и было видно, что они действительно очень дороги и близки ему. Он был очень благодарен им за то, что, будучи людьми очень скромного достатка, они, буквально отказывая себе в очень многом, дали сыну прекрасное образование. Его приёмная мама, Анна Репнина, тоже, кстати, носительница столь же прославленной и древней фамилии, от своих родителей унаследовала любовь к русской литературе и истории, не растеряла этого на страшных ухабах эмиграции, и передала эту любовь сыну.
– Мой отец был замечательным человеком, – однажды стал рассказывать мне Ник. – Это он придумал девиз нашей семьи: «Живи каждый свой день так, как будто в последний раз». Будучи ребёнком, я эти слова, естественно, не понимал, но лет в тринадцать я как будто вдруг споткнулся об это высказывание, так оно меня впечатлило. И с тех пор, вот уже много лет, я спрашиваю себя по утрам: «А если бы сегодня был последний день моей жизни, стал бы я делать то, что собираюсь сделать сегодня?» И когда получаю отрицательный ответ, я знаю, что надо что-то менять. Понимаешь, можно по-разному относиться к смерти. Кто-то, может быть, её боится. Но для меня напоминание, что однажды я умру, оказалось самым сильным двигателем при необходимости делать выбор в моей жизни. Потому что почти все внешние факторы: ожидания, гордость, стеснения, страх неудач, – всё исчезает при взгляде смерти в лицо, оставляя только нечто по-настоящему важное. Напоминание о том, что ты однажды умрёшь, на мой взгляд, самый лучший способ избежать мысли о том, что тебе есть что терять. Это откровение оставляет тебя обнажённым…
– Мне было 40 лет, – продолжал Ник, – когда у меня обнаружили рак. Меня просканировали в 10 утра, и результат подтвердил, что у меня рак поджелудочной железы. При этом доктор сказал мне, что, скорее всего, у меня такой вид рака, который лечению не поддаётся, и сообщил, что жить мне осталось не больше трёх-шести месяцев. Потом он посоветовал мне идти домой и привести все дела в порядок, что на докторском языке называется « подготовиться к смерти ». Это означало, что мне надо попытаться рассказать своим детям всего за несколько месяцев всё то, что я надеялся рассказать им в течение следующих, скажем тридцати лет. Это означало, что всё нужно было организовать так, чтобы семье не пришлось без меня бедствовать. В общем, это означало – ПОПРОЩАТЬСЯ.
– Я жил с этим диагнозом целый день. Вечером этого же дня мне сделали биопсию. Я сам был под наркозом, но моя жена позже мне рассказала, что когда врачи рассмотрели клетки под микроскопом, они заплакали, потому что оказалось, что у меня как раз таки такой вид рака, который поддаётся лечению путём удаления. Мне сделали операцию, и я поправился.
– Тогда, впервые в жизни, я был так близок к смерти, как никогда… Пройдя через это, я теперь могу сказать с ещё большей уверенностью, что
«Господи! – думал я, – когда я буду совсем старым, удержи меня от фатальной привычки думать, что я должен что-либо сказать по любому поводу и в любом случае.
Упаси меня от стремления выправить дела каждого! Сделай меня думающим, но не нудным, полезным, но не властным.
При обширном запасе моей мудрости жалко не использовать его весь, но ты же знаешь, Господи, что я хочу сохранить хоть несколько друзей к концу жизни.
Сохрани мой ум свободным от подробного изложения бесконечных деталей, дай мне крылья взлететь.
Опечатай губы мои на речи о болезнях и недомоганиях. Бывает, что они с годами возрастают, и тогда желание подробно рассказывать о них становится всё слаще. Помоги мне также сносить терпеливо рассказы других людей об их болезнях.
Преподай мне блистательный урок того, что и мне случается ошибаться.
Сохрани меня разумно приятным: я не хочу быть святым – некоторые из них слишком трудны для совместной жизни, но и кислые люди – одна из вершин творения дьявола.
Дай мне возможность, Господи, видеть хорошее в неожиданном месте и неожиданные таланты в людях. И дай мне, Господи, милость сказать им это!»
Вот, собственно, и всё о чем я прошу Бога.
– Надо понимать, – продолжал Ник, – что наши пределы не безграничны, поэтому не надо растрачивать себя на чужие жизни. Не надо поддаваться на уловки догмы – это когда живёшь умственными усилиями других людей.
Нельзя позволять шуму чужого мнения потопить твоё собственное внутреннее «Я» И, самое важное, каждый должен иметь мужество следовать зову своего сердца и своей интуиции, потому что только ИМ известно, что нам на самом деле нужно. Это лишь кажется, что события в жизни разрозненны. Связь видна только с высоты прожитых лет, и оттуда, с этих вершин видно, как «точки соединяются в отрезки, а отрезки – в линию». Всегда надо верить своей интуиции, своей судьбе, верить СЕБЕ. Это позиция ни разу не подвела меня. Кроме того, такой подход, как это ни покажется странным, экономит время, а ВРЕМЯ БЕСЦЕННО!
Знаешь, есть такая присказка:
О ценности года спроси студента, завалившего сессию в конце года…
О ценности месяца спроси у матери, родившей преждевременно…
О ценности недели спроси у издателя еженедельника…
О ценности часа спроси у влюблённых, ожидающих свидания…
О ценности секунды спроси у человека, уцелевшего в аварии…
О ценности миллисекунды спроси у серебряного медалиста Олимпийских игр…
Время не ждёт никого, используй каждое мгновение!
– Кстати, представляешь, эту историю мне рассказал сын. Я очень обрадовался, что он что-то знает о ценности времени, – расхохотался своим заразительным смехом Ник.
Время от времени Ник, так или иначе, возвращался к воспоминаниям о своей семье. Так, например, однажды он вспомнил ещё один девиз, который ему завещал отец:
Он вспомнил об этом высказывании в связи с тем, что мы сами себя тормозим, мы не живём «здесь и сейчас», не радуемся данному моменту, а всё время чего-то ждём. Всегда нам кажется, что наша жизнь станет лучше потом, когда-нибудь, когда поженимся, или, наоборот, когда разойдёмся, когда родятся дети, или когда они, наконец-то вырастут и заживут отдельно. Однажды он рассказал, что был у него самого такой период в жизни, когда ему казалось, что он рано пришёл в этот мир. Всегда были какие-то сиюминутные дела, какая-то рутина, то есть всё время казалось, что эта жизнь не настоящая! Но, в конце концов, он осознал, что именно эти мелочи, именно эти преграды и есть жизнь. И он понял, что нет средства быть счастливым, потому что само счастье – это средство !
