занимался слаломом. На лыжном курорте я с ним и познакомился. Хотите, напишу вам к нему рекомендательное письмо?
— Это было бы просто здорово, — обрадовался Адзисава, довольный нежданной удачей. В Ф., надеялся он, власть Ооба не так сильна, как в Хасиро, там никто ему не будет мешать.
— Только уговор, — добавил Маэсима, — не агитируйте его застраховаться. — И, с любопытством поглядев на Адзисава, покрутил головой: — И откуда у страхового агента такой интерес к баклажанам?
Жизнь у страхового агента свободная, он может проводить день где ему угодно, не докладываясь начальству. Если хочешь — занимайся своими личными делами. К тому же поиск убийцы Адзисава мог бы отнести к расследованию дела о сфабрикованном «несчастном случае» с Акэми.
В тот же день Адзисава отправился в Ф., даже не условившись с профессором о встрече. Он знал, что может потратить время впустую, но надеялся только на удачу.
И ему действительно повезло. Письмо от Маэсима сработало, и профессор Саката принял посетителя весьма любезно. На визитной карточке, которую он вручил гостю, значилось: «Профессор Рюскэ Саката, доктор сельскохозяйственных наук, заведующий первой лабораторией нитчатых бактерий отделения болезней растений научно-исследовательского института агротехнологии».
Лыжный сезон еще не наступил, но ученый уже успел загореть где-то дочерна. Это был крепкий, обаятельный мужчина лет пятидесяти.
— Так вы от господина Маэсима? Давенько мы с ним не виделись. Как он, здравствует? — любезно осведомился профессор, никак не проявляя удивления по поводу неожиданного визита. Адзисава помогла его «обычная» визитная карточка, в которой не была обозначена идиозная профессия ее владельца. Со страховым агентом профессор вряд ли стал бы разговаривать так обходительно.
— Простите за бесцеремонность, я знаю, какой вы занятой человек. Но мне очень нужна ваша помощь, — сразу приступил к делу Адзисава.
— А в чем дело?
— Вот взгляните. — Адзисава достал полиэтиленовый пакет и положил его перед ученым. Баклажан за дорогу успел оттаять.
— Зачем вы мне показываете этот баклажан? — недоуменно поднял брови профессор.
— Смотрите, форма у него самая обычная, а глянца почему-то нет. Это не болезнь какая-нибудь? Хотелось бы знать, какая. Может быть, вы могли бы определить, где этот баклажан выращен? Я очень надеюсь на это.
— Интересно, — пробормотал Саката, глядя то на гостя, то на пакет. — Вы что же, изволите заниматься баклажанами?
— Нет. Видите ли, это связано с делом об убийстве.
— Об убийстве? — с любопытством переспросил профессор.
— Неизвестные преступники изнасиловали и убили мою невесту.
— Вот как? — удивился ученый, не в силах понять, какое это может иметь отношение к руководимой им лаборатории.
Адзисава вкратце изложил ему суть дела. Без этого, боялся он, профессор может отказать.
— Понятно, — вздохнул Саката, дослушав до конца. — Но почему вы не отдали баклажан полиции?
— Я уже говорил вам, что нашей городской полиции доверять нельзя. Мне хотелось бы, чтобы исследование этой улики — единственной, которая может вывести на след убийцы, — было квалифицированным и непредвзятым. Вы меня понимаете?
— Понимаю. Обещаю вам, что оно будет непредвзятым.
— Очень вас прошу. У вас, в отличие от полиции, ведь нет причин ненавидеть Томоко.
Профессор испытующе взглянул в лицо собеседнику:
— Еще один вопрос. Предположим, вы нашли убийц. Что вы станете делать?
— Что делать?.. — заколебался Адзисава. — Разумеется, обращусь в полицию.
— Ну что ж, тогда я охотно вам помогу.
Адзисава улыбнулся, довольный, что не ошибся в ответе.
— Итак, профессор, больше всего меня интересует, можно ли определить, где он выращен? — с надеждой спросил Адзисава.
Профессор, рассматривая баклажан через лупу, стал объяснять:
— Это баклажан мелкого яйцевидного сорта. Кожица, действительно, лишена глянца, но плод не болен. Баклажаны вообще сравнительно мало подвержены болезням. Иногда на них перебираются вредители с картофеля.
— А чем объяснить то, что с одного бока цвет гуще, чем с другого?
— Это обычный для баклажана дефект окраски. Так же, как арбузы, дыни, томаты, эта культура обладает высокой величиной светового насыщения, и, если солнца недостаточно, на плодах образуются такие вот физические дефекты.
— Что такое «величина светового насыщения?» — не понял Адзисава.
— Это, так сказать, предел света, который способно поглощать растение. Культура с низкой величиной светового насыщения может использовать лишь малую часть попадающих на нее лучей. А растение, у которого эта величина высока, является светолюбивым. Так вот, этому баклажану солнца не хватало.
— Это означает, что он рос в тени?
— Ну, не в тени, конечно. Одна-то сторона была на солнце, видите?
— И что же это может быть за место?
— Летом в ясную погоду в иные дни освещенность открытых участков почвы достигает ста тысяч люксов и даже более. Величина светового насыщения баклажана — порядка сорок тысяч люксов, так что при выращивании на открытом воздухе подобных дефектов окраски не бывает.
— Выходит, он рос не на поле? Если я правильно вас понял, неровный цвет этого баклажана объясняется тем, что он выращен в теплице? Расскажите поподробнее об этих теплицах.
— Это теплицы, крытые пластинами из закаленного стекловолокна на основе полиэфирных смол. Ближнего ультрафиолетового излучения этот материал почти не пропускает.
— Именно такую теплицу я и должен искать, да? — уточнил Адзисава.
— Причем таких теплиц осталось не так уж много: все уже знают, что покрытие этого типа неэффективно.
— Итак, теплица с виниловым покрытием, — прошептал Адзисава, чувствуя, что впереди наконец забрезжил свет.
— Ну, вы знаете, для полного выявления факторов роста необходимо исследовать несколько плодов одного вида, созревших в идентичных условиях, а у нас с вами баклажан только один. Я мог бы продолжить исследование, если бы вы оставили его мне на некоторое время.
— Ну конечно, для этого я его и привез.
ТАИНСТВЕННЫЙ ДАР
Прошел месяц после гибели Томоко. Как-то раз классная руководительница Ёрико позвонила Адзисава и попросила его зайти для разговора.
Ничего необычного в такой просьбе не было. Адзисава и сам понимал, что Ёрико трудно назвать нормальным ребенком. Училась она хорошо, но преподаватели знали о перенесенной ею травме. На встречу с учительницей Адзисава отправился с нелегким сердцем — неужели с девочкой что-то неладно?
— Вы отец Ёрико? Извините, что была вынуждена вас побеспокоить.
— Ну что вы, это вы меня извините, Совсем закрутился на работе, все не было времени в школу
