фонарей не в силах справиться с глинистой мутью, поднятой взрывом. Подплывая к месту закладки зарядов, с трудом различаем на дне острые грани обломков скалы, да и те уже основательно затянутые глиной. Становится очевидно – слой её на дне достаточно велик, чтобы вскоре надёжно спрятать все улики. На месте срабатывания тротиловых шашек обнаруживаем в потолке сифона солидный пролом, через который вполне может пролезть человек в акваланге.
Находка вызывает у нас приступы дикого восторга. Подплываем ближе и не сговариваясь показываем друг другу один и тот же сигнал – не спешить. Ещё до погружения договорились сделать это во избежание необдуманных поступков. Сквозь мутную пелену воды вижу улыбку на лице Михалыча и сам радуюсь как ребёнок. Это странным образом придаёт сил и снимает ненужное нервное напряжение.
В такие мгновения перед шагом в неизведанное каждый остаётся наедине с собой. Он принимает решение, бросает себе в душу какую-нибудь зажигательную фразу или слово и после этого идёт вперёд к свершениям или жутким падениям. Но человек всегда верит в свою удачу. Вот и я, банально матюкнувшись, лезу в проём и через полметра оказываюсь на поверхности воды. Спустя пару секунд присоединяется Александр. Лучи фонарей судорожно мечутся по пещере объёмом с обыкновенную трёхкомнатную квартиру. Пол наполовину залит водой, и первые попытки вы– браться на сушу неудачны. Мокрая глина очень скользкая, и мы вдоволь намаялись, пока наконец не добрались до сухого места.
Срываем с себя маски, хотя, спохватившись, понимаем, что это достаточно опрометчиво, но поздно – первые вдохи уже сделаны, воздух оказывается вполне пригодным для дыхания. Только о его химическом составе нам судить не сейчас: время покажет, вреден он или наоборот. Располагаемся. Хрустим пластиком запаянных пакетов, извлекая самое необходимое. Дополнительные фонари позволяют рассмотреть пещеру в мельчайших подробностях.
В дальнем углу возле завала нас ожидает первая, но неприятная находка – несколько человеческих скелетов.
– Кажется, мы раскрыли загадку исчезновения банды. Судя по обрушению, раньше здесь был проход, который соединялся с гротом на берегу озера. Видимо, произошёл обвал, который и замуровал их здесь заживо. Значит, есть вероятность, что клад, если он, конечно, реален, где-то неподалёку. – Михалыч разошёлся не на шутку. – Давай пошарим в других местах.
– Что неподалёку, не факт, а торопиться сейчас не время. Сначала надо понять, на какой металл была реакция прибора.
Обшариваем всё помещение и находим множество разбросанного взрывом старого оружия, патронов, гранат неведомых конструкций. По всей вероятности, боезапас был сложен в том месте, под который мы ухитрились заложить заряд. Одно расстраивает: следов сокровищ не нашли. И, если бы мы не разглядели в противоположной стороне проход, разочарование было бы ещё большим. Заглядываем в него и примерно определяем направление – вниз и вправо тоннель диаметром приблизительно метр, но, что радует, абсолютно сухой.
Пошарив для порядка фонарями по пещере, не сговариваясь, идём вперёд. Ход достаточно узкий, но спуск не составляет особого труда. Через десять метров попадаем в следующую комнату и, о радость, обнаруживаем то, к чему стремились последнее время – клад. Он находился в нескольких ящиках, видимо из-под артиллерийских снарядов. Поначалу мы приняли его за оружейный склад. Но, походя пнув по небольшому штабелю, понимаю, что снаряды из этих ящиков отработали своё ещё в далёкую гражданскую.
В нетерпении ломаем крышки. Разочарование было ожидаемым, ведь в местности, где не было больших деревень с зажиточным народом, и грабить-то по большому счёту было нечего, поэтому и клад найден соответствующий. Ящики доверху набиты всевозможным барахлом – это слово определяет их содержимое с позиции сегодняшнего дня. Но раньше тряпьё, шубы, сапоги были вполне реальным богатством.
Полчаса уходит на сортировку предметов по кучам. Результат впечатляет. Итак, мы нашли много тонкого белья, от которого остались в основном расшитые воротники да рукава, какие-то шёлковые тряпки, серебряный подсвечник, пару самоваров и, о чудо, почти исправный патефон с запасом иголок и несколькими пластинками.
Уставшие, наконец, к великой нашей радости, на самом дне ящика обнаруживаем завёрнутые в тряпицу золотые монеты. Отдельно был завёрнут массивный (тоже золотой) крест, усыпанный драгоценными камнями.
– Червончики мои, мои червончики! – напевает Александр Михайлович. – Этого хватит, чтобы окупить экспедицию? Ты ж историк – есть у этих монет историческая ценность? Или они пойдут как банальный золотой лом?
– Да не торопись ты, наверху при свете и определимся, – едва не срываюсь; впотьмах некоторые сразу же переходят на личности. – Ну, допустим, я историк, но не Бог же.
Монеты были разного возраста, большая часть – это червонцы царской чеканки.
– Всё в порядке, будем в шоколаде даже от червонцев, а вот крест – отдельная тема. Если я не ошибаюсь, он стоит, ох стоит! Но могу и ошибиться.
Рвём целлофан, извлекая под яркий свет фонарей сигареты. Потапов и в шаге от ада верен себе. Массивная сигара, если Михалыч глаголет правду, родом с Кубы, вот только верить я и себе-то уже давно опасаюсь. Потапов смачно курит.
– А что, Саш, хотели найти клад – нашли. Ты рад?
– Наверно, вот только подустал чуть. Давай потихоньку ещё раз осмотримся, и пора наверх.
Врёт. Судя по его блестящим глазам, не очень-то он напоминает человека, выбившегося из сил. Бросаю ему банку «завтрака туриста». Надо видеть лицо друга, оскорблённого в лучших чувствах.
– Ну и жмот! Ты там лучше пошарь, ведь в сухом пайке есть вещи поинтереснее!
– А это кто есть будет? – ворчу, бросая «интеллигенту» банку ананасов в сиропе и жестяную ёмкость с мясом говядины в собственном соку, вдогонку летит пачка галет.
Перекусили в полном молчании.
Золото, оружие – всё это было не то, ведь главная задача – выяснить источник необъяснимого нагрева воды, а мы про это совсем забыли. Вот настоящая цель нашего предприятия! По всему выходит – следующие сифоны ждут нас. Но пока нужно ещё раз осмотреть находки.
Перебирая вещи из ящика, друг заинтересовался церковной книжкой, хотя я ещё раньше ему сказал, что по году издания она ценности не имеет. А вот листок бумаги, выпавший из неё, привлёк и моё внимание. Это карта пещеры – именно этой. Составлена довольно грамотно. Вот вход, озеро, грот с завалившимся проходом, вот место, где сейчас мы находимся. А вот то, что заставляет нас вскочить на ноги и одновременно броситься к куче щебня в углу комнаты. На карте здесь обозначен проход, причём далее этого места указана его длина (двести метров!) и пометка – «худая язвина».
– Это как понять?! – начиная разрывать камни, почти кричит Михалыч.
– Насколько я помню, на старом русском языке это означает – плохая пещера.
– Так это то, что нам и нужно! Копайте, Сергей Викторович, копайте! Чую, буквально в шаге нас ждёт неведомое! Этим переводом ты оправдал звание историка, преклоняюсь! – ловлю почти восхищённый взгляд друга. Подлиза!
Копаем. Под небольшим слоем щебня скоро обнаруживается деревянная крышка. Расчистку производим основательно, и вот перед нами почти круглый колодец, уходящий вертикально вниз на высоту человеческого роста.
Спрыгиваем по очереди и оказываемся в тоннеле.
С первых шагов становится очевидно, что тоннель – это явно выраженное искусственное сооружение. Я многого ожидал от экспедиции, но так далеко не улетал и в самых смелых мечтах!
Мне сложно судить о том, что творится в голове у Александра, моё же состояние близко к прострации. Ещё вчера как историк я был известен очень ограниченному кругу специалистов, а сегодня, похоже, вхожу в историю, и не просто, а с заглавной буквы. Сразу отметаю мысль о том, что подобный объём подземных работ могли проделать замурованные заживо бандиты. Да и никаким религиозным старцам прошлого не под силу такая борьба с крепчайшим гранитом. Выводов напрашивается два. Это дело или немыслимо древней цивилизации, либо более позднее творение, такая своеобразная Мекка, для обустройства которой её создатели не жалели ничего. Впрочем, при любом раскладе я, как историк-первооткрыватель, в выигрыше. От заманчивости мыслей напрочь «срывает башню». Ноги становятся ватными и с трудом
