— Фарфор и мебель тоже стоят прилично, — напомнил потенциальный вор.
— Из дома не уйдет ни одна вещь.
— Но мама, нам постоянно задерживают зарплату, да и вряд ли эти копейки можно принимать всерьез… — Лариса удивилась твердой позицией матери.
— На скромную жизнь хватит! И вообще, давайте, прекратим этот разговор. Я сказала свое слово.
— Неужели вы мне не доверяете? Боитесь, что не справлюсь? — Зять не желал отступать.
— Если ты хочешь заниматься бизнесом, пожалуйста. Но рассчитывай только на себя и собственные силы.
— Какая вас муха укусила? Я ведь для семьи стараюсь.
«Понимаешь!» — сказала Любовь Андреевна глазами.
«Старая сука!» — пришел ответ.
«Денег ты не получишь!» — обещание не сулило угрозы. Все помыслы Любовь Андреевны занимала дочь. Той предстояло узнать правду и пережить боль.
— Что ж, затянем пояса, — согласилась Лариса.
— Меня удивляет твое легкомыслие, — зло одернул жену Михаил.
— Если бы квартира была моей, я бы …
Черная мысль, промелькнувшая в сознании зятя, ударила по сердцу острым ножом. Они провели под одной крышей полтора десятка лет, а теперь он желал ее смерти.
— Разговор закончен, — повторила Любовь Андреевна.
Вместе с разговором закончилось и семейная жизнь дочери. Три дня Михаил интриговал, пытаясь повлиять на решение тещи. Потом объявил Ларе, что любит другую и уходит. От законных прав на «хоромы» он, хоть и был вписан в ордер на приватизацию, отказался. Не добровольно, конечно.
По завещанию квартира Мишиных покойных родителей принадлежала Тате и девочка могла не сегодня-завтра вступить в права наследования. Михаил же собирался жить в отчем доме с новой пассией, потому, понимая, что судебного решения по профессорской квартире придется дожидаться годы, а крыша над головой нужна прямо сейчас, согласился на неравноценный обмен.
Глава 5. Расплата
— Вот козел… — Тата проигнорировала недовольный бабушкин взгляд. Не до политесов. «Мазду» было чертовски жаль. И вообще, нечего всяким там дедушкиными машинами пользоваться…
Известие о разводе родителей не стало неожиданностью для Таты. Она знала об увлечении отца. Подслушала как-то телефонный разговор: «Я тебя люблю…Она — ни рыба, ни мясо. Уйду обязательно, потерпи немного…» и ощутила, что мир перевернулся. Однако, ночь, проведенная в слезах, расставила все по местам. Мама, действительно, была ни рыба, ни мясо. Она невзрачно одевалась, не красилась, во всем соглашалась с отцом. Другая женщина — Тата нашла возможность убедиться — была яркой, веселой, красивой и больше подходила папе.
Мир перевернулся еще раз, когда Тата поняла, что отец бросил не только маму. После развода папочка позвонил два раза и так и не нашел времени для встречи с ней. Разве такой отец заслуживал дедовской машины?
— Что мы можем сделать? — Тата решила бороться до конца.
— Ничего, — грустно сказала бабушка.
— Почему?
— Михаил вписан в ордер на приватизацию. С юридической точки зрения он законно претендует на часть жилплощади.
— Это не справедливо, — Тата была искренне возмущена. — Это дедушкина квартира.
— Да и притязания твоего папочки не делают ему чести. Но вопрос в ином. Михаил теперь чужой нам человек и ведет себя соответственно.
— Ты — волшебница и можешь заставить его делать то, что нам выгодно.
— Я так и сделала в прошлый раз. Но, как тебе объяснить…маг во время проведения акта, как чекист должен иметь горячее сердце, холодную голову и чистые руки. Это универсальная формула успеха. Отстаивая наши интересы, я думала, как бы поскорее убрать подальше Мишу от мамы и тебя, как наказать его за предательство и поддалась эмоциям. В итоге конструкция получилась неустойчивой, и при первом же испытании, рухнула. Недавно у папиной подруги появилось жилье. Теперь Михаил не боится потерять родительскую квартиру и готов судиться за нашу. О чем и заявил сегодня.
— «Мазда» мне самой нужна. Я собиралась ездить на ней, когда вырасту.
— Девочка, ситуация не нашей стороне.
— Неужели даже вместе мы не в силах остановить папу?
— Нет. Мы уже наколдовали все что могли. Я поторопилась и создала шаткую конструкцию. Ты, объев лучшие рестораны мира, нарушила финансовую гармонию, чем и подтолкнула мое колдовство к падению. Так что смирись, иномарку мы отдадим папе, как отступное.
От ночных изысканных деликатесов заныло в правом боку.
— Значит, во всем я виновата?
— Нет, маленькая. Не кори себя. Все могло обернуться гораздо хуже. Ты ведь сначала хотела ужинать в самых дорогих нарядах в мире, да побоялась пятно посадить. Так что мы еще легко отделались.
— Нет, все-таки я виновата.
— Пойми, неустойчивые конструкции не могут существовать долго. Папа изменил бы свое решение. Зато теперь, он подпишет отказ от претензий у нотариуса, и на том история закончится.
— А, как мы скажем маме про машину?
— Вот это настоящая проблема. Лара ведь надеется, что Миша когда-нибудь вернется. Ох, хоть бы она влюбилась в кого-то, что ли!
Глава 6. Коварный план
Сказанная, будто в сердцах, фраза таковой отнюдь не являлась. Любовь Андреевна вообще редко бросала слова на ветер. Особенно по поводу родной дочери, пребывающей в жесточайшей депрессии.
— Хоть бы она влюбилась…
Дубль-два оказался действеннее. Тата заинтересовалась:
— На что ты намекаешь?
— Сколько можно страдать. Молодая баба, еще вся жизнь впереди.
— Мама молодая? Да она старая!
Старушке-матери шел тридцать пятый год. Однако в некоторой степени Татка была права. Лариса жила, как старуха. Она и прежде, не любила наряжаться, бывать в шумных компаниях, развлекаться. После развода и вовсе скисла.
Любовь Андреевна, как могла, поддерживала дочь. Но в данной ситуации могла она совсем немного. Разве что растерзать соперницу, вернуть насильно Михаила, заставить дочку пуститься во все тяжкие. Однако все это не принесло бы Ларочке счастья. Предательство мужа убило в душе дочки любовь, родить новую могла только сама Лара. К тому ж, закон строжайше предостерегал от вмешательства в дела личные, особенно любовные и совсем уж был строг к посягательствам на чувства близких людей.
Однако ради дочери Любовь Андреевна готова была нарушить табу. Более того, она даже попыталась
