Осенью в душе всегда рождается какое-то ожидание. К зиме оно становится более тусклым, так как там его припорашивает снег. Как все-таки хочется снега летом и зимой солнца да?
Максимка
Осенью все неожиданно сложилось так, что жена осталась без работы, в попытке найти лучше оплачиваемую, и сидела дома. Она работала на заводе уже два года, и это ей порядком надоело. Денег вполне хватало, и мы решили, что можем пожить и на один мой доход.
Однажды на остановке мы увидели приглашение от Управления опеки усыновить малыша и номер телефона. Понятно, что это был своеобразный маркетинговый ход, но. почему бы и нет?
В жизни явно проглядывала пустота и избалованность нас самих. Вечерами каждый занимался своим делом, мы превращались в сожителей. Рисковать с родами естественным путем уже не было смысла — жертвы здоровья в последний раз были катастрофическими.
Есть такое важное для меня понятие, как развитие. Я чувствую, что человек не должен застаиваться. Он всегда должен что-то преодолевать, меняться сам и менять окружающих. Если представить жизнь человека как некую лестницу, то лучше всегда двигаться вверх. Иначе сама человеческая суть начинает заболевать, появляется одуряющая лень, нежелание что-либо делать и депрессия. Такими мы произошли на свет, такими и будем жить.
Даже сама философия антикорпоратива — это постоянное движение вперед, завоевание, активная борьба. Так я старался жить последние месяцы, и это мне нравилось все больше. Зачем сидеть на месте, если можно постичь большее? Зачем становиться похожим на серую массу с примитивными суждениями, если можно выйти за рамки и быть другим?
Конечно, мы давно думали об усыновлении. Но… до этого нужно дорасти, это нужно осознать и принять умом. Когда ребенок рождается в обычной семье, то это воспринимается вполне естественно, но, как правило, сами родители не готовы воспитывать и учатся на своих ошибках и на своем ребенке. Когда же думаешь об усыновлении, то прежде всего готовишься к воспитанию ребенка.
Так началась наша эпопея. Довольно много документов нужно собрать, но, в принципе, ничего особо сложного, просто нужно по разным организациям ходить. Самым запоминающимся событием были обязательные для усыновителей курсы-тренинги. Вот что нужно посещать будущим родителям.
Там я понял, что, по сути, быть усыновителем иногда даже лучше. Больше понимаешь свою ответственность, умеешь себя контролировать и понимаешь отчетливо, без розовых очков, что конкретно ты можешь дать ребенку. Я вижу молодых мам, вспоминаю свое детство и прихожу к выводу, что некоторых самых неприятных эпизодов могло бы и не быть, если бы мои родители понимали себя лучше.
Время шло, Регина устроилась на отличную работу, мой бизнес набирал обороты. Нам из Управления так и не звонили, прошло несколько месяцев. В принципе, я начал отвыкать от этой мысли. Если вы думаете, что там на выбор дают нескольких детишек, то сильно ошибаетесь. Они подбирают одного — исходя из ваших пожеланий. И вы можете отказаться всего три раза.
Мое здоровье восстанавливалось, душевное состояние соответствовало душевному состоянию довольного жизнью эгоиста. Многие вещи мне просто стали безразличны, ко многому научился относиться значительно спокойнее. Я стал дипломатичнее, дружелюбнее, пофигистичнее. Жизнь сама учит нас тому, как к ней относиться, только нужно уметь учиться.
У меня есть приоритеты — это семья, бизнес, здоровье. Собственно, на все остальное можно забить и вообще выкинуть из своей жизни. Важно научиться говорить «нет» и жестче относиться к людям убогим и запутавшимся в своей судьбе. Как раз тогда, когда понимаешь, что здоровый эгоизм действует на общество гораздо лучше, чем бесконечные дергания, то и начинаешь ощущать себя вполне гармоничным человеком.
Однажды в апреле 2011 г. нам позвонили и сказали, что нужно пройти медкомиссию заново. Ну, якобы сроки истекли, надо продлить. Мы, честно говоря, уже как-то и не испытывали рвения, но ради приличия я все же сходил в Управление, чтобы еще там пару документов продлить.
Меня встретили хитрым взглядом… и сказали, что в 17-й больнице нас дожидается кое-кто совсем крошечный. Ему всего неделя от роду, у него серьезный взгляд и совсем нет родителей. Это было шоком, это было реально неожиданно.
А на следующий день мы уже были там. И держали ребенка на руках. Имя, которые мы носили в своих сердцах семь долгих лет, — Максим — стало именем этого чуда мгновенно. Он лежал туго спеленутый, обкаканный, не плакал, лишь смотрел на нас умненькими темными глазками.
Когда Максим в будущем спросит нас, как он появился на свет, то мы ответим: «Сынок, мы так долго тебя искали и однажды нашли. Ты лежал там и ждал нас». Но все это неважно.
Максимка лежит в кроватке, раскинув руки, он улыбается во сне. Рядом на диване заснула уставшая за день жена. Она вздрагивает от каждого шороха и каждый раз смотрит на сына — дышит ли он? На часах почти два после полуночи, я дописываю эту книгу.
И я счастлив.
