Теперь настала его очередь выгнуть бровь.
— Бесстыдничаешь сегодня, да?
— Нет. Всего лишь пытаюсь быть абсолютно честной. Кажется, это самое правильное, что можно сейчас сделать, так как завтра мы поженимся и всякое такое.
Какое-то время Коннор молча внимательно смотрел на Кейт.
— Отлично. Между нами абсолютная честность. — Он поднял кружку и отсалютовал ею Кейтлин.
— Странно, правда? Я имею в виду думать о завтрашней свадьбе.
— Очень.
— Раз ты точно знаешь, во что я сейчас одета, значит это мне уже не надо. — Кейтлин стащила с плеч плащ, позволяя ему упасть позади себя. — Все равно в нем тут слишком жарко.
Встав на колено, девушка подлила себе в кружку еще чая.
Когда она обернулась, Коннор внимательно ее разглядывал, прищурив глаза и наклонив голову на бок.
— Что? О чем ты думаешь? Прямо сейчас. И помни, мы договорились быть абсолютно честными. — Она улыбнулась ему.
— Я думал, какая ты особенная женщина. — Коннор продолжал смотреть на нее, протянув ноги к огню, откинувшись на локти.
— Будем считать комплиментом, спасибо. — Кейт тоже вытянула ноги и откинулась на локти рядом с Коннором. Она рассмеялась.
— Твоя очередь. О чем ты думаешь сейчас?
— Тебе не понравится.
— Помни «абсолютная честность», — повторил он ее же слова, — я ответил, когда ты спросила.
— Я просто думала о том, как странно жить там, где мужчины носят юбки короче, чем у женщин. — Кейтлин снова засмеялась, когда он с обиженным видом сел прямо.
— Я не ношу юбку. Это килт. А на тебе и юбки нет. Лишь рубашка.
— Да неважно. Знала, что тебе не понравится. Слушай, — Кейтлин села, — я сегодня добрая и щедрая. Можешь задать два вопроса, чтобы компенсировать мой ответ, который тебе не понравился. Как тебе такой вариант?
— Отлично, согласен. Дай подумать. Не хочу тратить впустую ни один из моих драгоценных вопросов.
К тому времени, когда он, наконец, снова заговорил, Кейтлин стало не по себе под его испытующим взглядом.
— Платье, которое ты взяла с собой. То самое, в котором собираешься быть завтра. Это платье ты наденешь на свадьбу с Ричардом?
Глаза Коннора были непроницаемы. Она ничего не могла в них прочесть.
— Во-первых, я тебе уже говорила: я не выйду за Ричарда. А во-вторых, это платье моей бабушки. Она была в нем, когда выходила за моего деда. Потом моя мать надевала его на свадьбу с моим отцом. Так что я никогда не выйду замуж в каком-то другом платье.
— Значит, когда ты хотела выйти за Ричарда, ты собиралась надеть именно это платье?
— Нет. — Кейт повернулась к нему. — Смотри, ты должен понять. Это одна из причин, почему я не выхожу за Ричарда. Ему не нравилось платье, он говорил, что оно недостаточно шикарно. Говорил, что оно не соответствует моде и не подходит для таких людей, какими должны быть мы. Он уже выбрал другое платье для нашей свадьбы.
— Так ты не выходишь за него, потому что ему не понравилось платье твоей бабушки? — Коннор растерялся.
— Нет. Я порвала с Ричардом, потому что он не любил меня настолько, чтобы позволить мне надеть то самое платье, которое сделает меня счастливой. Потому что ему было важнее то, как я выгляжу, чем то, как я себя чувствую. Да я не выхожу за него по множеству причин, но эта ситуация в общем описывает наши отношения.
Какое-то время они сидели в тишине, молча передавая друг другу кружку с чаем.
— У меня есть второй вопрос. — Наконец нарушил тишину Коннор.
Кейт повернулась, чтобы посмотреть на него. В его глазах плясали отблески огня. Он походил на озорного мальчишку. Кейт улыбнулась.
— Думаю, я готова.
— Я не понимаю, что ты сегодня днем говорила мне. Хотя, если честно, раз уж мы договорились быть этим вечером честными, я часто не понимаю и половины того, что ты говоришь. Но вся эта идея с твоим нежеланием выходить замуж с небритыми ногами поставила меня в тупик. — Его глаза мерцали, а на губах блуждала довольная легкая улыбка.
— В моем времени многие женщины находят, что более привлекательны, если удаляют волосы с ног и подмышек, — она замолчала, когда его брови поползли наверх. — Да, и подмышками тоже.
— Женщины считают это привлекательным?
— Да, в основном потому, что это считают привлекательным мужчины.
— Итак, ты сбривала свои волосы, потому что мужчины в твоем времени находят это привлекательным. Что они находят в этом хорошего? — Его голос звучал низко и мягко.
Кейт, как ни пыталась, не могла отвести взгляд. Глядя в его глаза, она с трудом подбирала слова.
— Гладкость. Потому что выбритые ноги гладкие, думаю, поэтому.
— Гладкие? — Вскинув бровь, он пристально смотрел на Кейт горящими голубыми глазами. Глазами, в которых, как ей казалось, она могла бы раствориться.
Кейт потянулась, взяла его ладонь и положила на свою ногу чуть выше колена. Потом, все еще удерживая его руку своей, провела ею по ноге вниз и обратно.
— Гладкие. Видишь?
Ее нога под ладонью Коннора горела огнем. Его пальцы сжали ее колено.
— Да, — было слышно, что дышал он с трудом, — а в твоем времени, многие из мужчин ощущали гладкость твоих ног?
Голос Коннора все еще звучал низко, но теперь он стал еще и более глубоким.
— Только если я позволяла им. — Кейтлин могла утонуть в этих глазах.
Он лениво, хищно улыбнулся и прищурился. Его рука начала скользить вверх по ноге, под подол рубашки. Он наклонился к Кейт и коснулся губами ее губ. Кейтлин утопала в ощущениях от прикосновений Коннора, и это было великолепно.
Руки девушки исследовали очертания его спины, в то время как он продолжал свое путешествие вверх по ноге, затем по бедру, добравшись до барьера ее кружевных трусиков. Его рука скользнула мимо них, выше к спине, прижимая Кейт к себе. Кейт обвила руками шею Коннора, стащив с его плеча килт, и, потянувшись, запустила пальцы в его мягкие волосы. Его язык настойчиво скользнул между ее уступчивых губ. Он исследовал ее рот, их языки переплелись.
Кейт хотела, чтобы этот момент длился вечно. Она хотела большего.
Коннор лег на нее, освобождая другую руку, чтобы та начала самостоятельное путешествие, но не прервал поцелуя, который поглощал тело и душу Кейтлин. Его рука прошлась по спине девушки, нежно обхватив ее голову. Поцелуй стал глубже. Другая рука, легко поглаживающая живот Кейт, поднималась все выше, пока не достигла груди.
Ее грудь пульсировала, требуя его прикосновений. Когда наконец Коннор стал поигрывать большим пальцем с ее соском, у Кейт перехватило дыхание. Она выгнулась, подставляя ему шею. Целуя, покусывая, пробуя, Коннор опускался вниз вдоль шеи, пока не наткнулся на шнуровку рубашки, надетой на Кейт.
Кейтлин хотела кричать, когда убрав руки с ее тела, он медленно, очень медленно ослаблял шнуровку, растягивая вырез до тех пор, пока у него в руке не оказался длинный шнурок.
Кейт упустила последовательность событий, которые произошли со шнурком, когда Коннор наклонился к глубокому, открытому вырезу рубашки, и его пальцы отвели ткань, что еще недавно остановила его. Волосы Коннора прошлись по ее груди, в то время как его теплый, влажный рот скользил по разгоряченной коже, пока наконец не добрался до груди, которую только что покинула его рука.
