— Я возьму с собой Бонни! — решительно произнес Натан.
Джеффри, казалось, был раздосадован:
— Послушай… сегодня утром Лиза отвезла ее на пару дней в Нантакет. Она…
— Что… вы забираете у меня дочь в такой момент?!
— Никто у тебя ее не забирает, Натан. Я привезу ее в Нью-Йорк, когда она вернется. Даю тебе слово. Пусть у тебя будет время собраться с мыслями.
— Но у меня нет больше времени, Джеффри!
— Я верну ее тебе послезавтра, обещаю. Постарайся немного отдохнуть.
— Ну хорошо, — отступил Натан, чуть помолчал и добавил: — Позвоните мне сразу же, как будут новости от Мэллори.
Они вышли на стоянку, где их ждала Эбби; она выглядела сконфуженной.
— Рад вас видеть, Эбби. — Натан приблизился к ней, чтобы обнять.
Но девушка отступила и сообщила металлическим голосом, будто речь шла о деле одного из их клиентов:
— С залогом все улажено.
— Есть новости о ребенке? — одновременно спросили оба адвоката, зная, что Эбби побывала в больнице.
— Он все еще в коме, пока ничего нельзя сказать. В любом случае на вашем месте, Натан, я бы там не показывалась, — предупредила она. — Родители вне себя…
Джеффри опустил голову, Натан промолчал. Затем проводил Джеффри до машины и долго сжимал его руку… увидит ли его снова? Потом вернулся к Эбби.
— Искренне благодарю вас, Эбби, что приехали.
— К вашим услугам, — ответила она, но в голосе ее чувствовался холод. Девушка повернулась к нему спиной, нажала кнопку на брелоке, чтобы открыть машину. — Я сяду за руль, если вы не против.
— Эбби, не будьте смешны…
— Я поведу! — повторила Эбби настойчиво.
Натан предпочел не спорить; он хотел было устроиться на пассажирском сиденье, когда рядом затормозил старенький «крайслер». Коренастый мужчина выскочил из машины и набросился на Натана:
— Убийца! Тебя надо посадить за решетку и никогда не выпускать!
— Это отец ребенка, которого вы сбили, — прошептала Эбби.
— Послушайте, господин Гринфилд, — начал Натан, — это несчастный случай. Я понимаю ваше горе. Уверяю вас, у вашего сына будет лучший уход. Вы сможете потребовать большую компенсацию…
Рыча от гнева, тот вплотную приблизился к Натану:
— Нам не нужны ваши проклятые деньги, мы хотим справедливости! Вы оставили умирающего ребенка в кювете! Вы негодяй! Вы…
Натану не удалось увернуться от удара кулака, и он повалился на землю. Гринфилд наклонился над ним, достал из кармана фотографию сына и ткнул Натану в лицо.
— Надеюсь, это лицо ты запомнишь на всю жизнь!
Натан с трудом поднялся и поднес руку к носу: крупные капли крови падали на снег, оставляя красные следы.
25
Я думаю, ты не хуже меня знаешь, в чем дело…
— Перестаньте так смотреть на меня, Эбби.
Они ехали в сторону Нью-Йорка уже полчаса, и до этого момента никто из них не проронил ни слова.
— Это правда? — Секретарша обогнала грузовик.
— Что — правда?
— Вы действительно оставили мальчика умирать на обочине дороги?
Натан вздохнул.
— Я не оставил его. Говорил уже вам, что вернулся к родителям жены, чтобы позвать помощь.
Эбби нашла такое объяснение неубедительным.
— У вас всегда с собой телефон!
— Я забыл его, вот и все! — раздраженно ответил Натан.
Девушка с сомнением покачала головой.
— Звучит не слишком правдоподобно.
— Почему же?
— Я видела место происшествия. Там рядом много домов, вы могли остановиться и позвонить из любого дома.
— Я… я паниковал, вот и все. Думал, до ранчо ближе…
Эбби продолжала свое:
— Если бы вы позвали на помощь раньше, возможно, имели бы больше шансов выкрутиться. Речь все же идет о жизни ребенка!
— Знаю, Эбби.
Потом она тихо, будто сама себе, сказала:
— Черт, этот мальчик — ровесник моего сына.
Натан был поражен:
— Вы никогда не говорили, что у вас есть сын.
— Он живет не со мной.
— Я не знал, — пробормотал Натан, и по его голосу чувствовалось, что он смущен.
— Можно много лет работать с человеком и не слишком много знать о его личной жизни, — произнесла она с упреком в голосе. — Такая работа, ну и время наше…
Эбби помолчала минуту, затем уточнила:
— Несмотря ни на что, я в некотором роде вами всегда восхищалась. Не сомневалась ни минуты, когда вы предложили поехать с вами в Нью-Йорк, потому что считала вас непохожим на всех этих «золотых мальчиков». Думала: если когда-нибудь у меня возникнут проблемы, вы будете рядом, чтобы…
— Вы идеализируете меня, Эбби.
— Дайте договорить! Думала, в глубине души вы — добрый человек… у вас есть достоинство…
Она осторожно обогнала еще один грузовик и продолжила:
— Мне жаль вам это говорить, но вчера вечером я лишилась иллюзий. Утратила нечто важное.
— Что же?
— Вы прекрасно знаете: доверие.
— Почему вы так говорите?
На мгновение она повернулась к нему:
— Потому что я не могу доверять человеку, который бросает умирающего ребенка на обочине дороги.
Натан невозмутимо слушал ее. Никогда еще Эбби так с ним не разговаривала. На долю секунды у него возникло желание попросить ее остановиться прямо здесь, посреди дороги, выложить ей все: о Вестниках; о смерти, которая наводит на него ужас; о необходимости лгать, чтобы защитить жену и дочь… Но он не поддался порыву, и они молчали до самого Манхэттена. Чтобы все получилось, никто не должен ничего знать — никто, кроме Бонни и Мэллори.
