мамашей.
— Знаете, не всем так повезло, как моей жене. Это ее дедушка на денежную работу пристроил, а мой дедушка в Белоруссии, и возможностей у него пристроить меня в Питере попросту нет! — с обидой в голосе доложил Зайцев.
— Ну, насколько я знаю своего отца, если бы было чего пристраивать, то он бы и тебя пристроил. Ни разу не сомневаюсь. Значит, тебе и работодателям предложить нечего, — усмехнулась непутевая мамаша. — А в Белоруссию к своему дедушке, чтобы денег заработать, ты, как я погляжу, ехать не собираешься?
— Нет, слушайте, чего это вы, собственно говоря, на меня наезжаете? — возмутился Зайцев. Таким обиженным Тася своего мужа еще никогда не видела. Самое время ему уйти, хлопнув дверью, и не разговаривать потом с Тасей как минимум месяц. Хотя если судить по нанесенной ему обиде, то и все два! Деньгами в Тасиной семье его еще никто никогда не попрекал. Стеснялись.
— Я не наезжаю, а пытаюсь разобраться, на кой хрен ты нужен моей дочери. Ты даже как содержанец у нее на шее ни на что не годишься. Ходишь лохматый и небритый. Мятый вон весь какой-то. То есть жизнь жене своей не украшаешь, ручки-ножки не целуешь, да еще и нотации читаешь! Лучше собаку завести. Она и с виду приятная, и помалкивает, когда ее не спрашивают.
— Это вы меня сейчас альфонсом, что ли, обозвали? — Зайцев вскочил из-за стола, с грохотом уронив табуретку.
— Ага! Только не обозвала, а констатировала факт, — твердо сказала непутевая мамаша, спокойно глядя в глаза взбешенному зятю.
Зайцев грохнул стакан об пол и выскочил из кухни, хлопнув дверью.
— И ведет еще себя не как мужчина, а как истеричная гимназистка! — Непутевая мамаша развернулась к Тасе. — Ну а ты чего молчишь? Так и будешь с этим козлом всю жизнь маяться? Только не говори мне, что любишь его всепоглощающей любовью и ни минуты не можешь прожить, чтобы не видеть эту самодовольную небритую рожу!
— Не, не скажу. — Тасино лицо само по себе расплылось в дурацкой улыбке. — Здорово ты его отчехвостила. Я на самом деле уже устала с ним даже разговаривать. Как начнет нудеть, так хоть иди и вешайся!
Тася собрала осколки стакана и выкинула в ведро.
— Так а чего не выпрешь этого фраера к чертовой матери?
— А Дуська?
— Чего Дуська?
— Девочке нельзя без отца, она несчастной вырастет.
— Дура ты, Стася! Девочка несчастной вырастет, если будет думать, что ее муж должен быть таким же придурком, как и ее отец!
— А кто мой отец? — Тася сама не ожидала от себя такой смелости. Она замерла, глядя на красивое лицо непутевой мамаши. Та ухмыльнулась.
— Да кто его знает! Но уверяю тебя, что он точно не нефтяной магнат, не арабский шейх и не наследный принц. — Непутевая мамаша почесала затылок в красивой густой гриве волос. — Хотя, если приглядеться, ты очень на одного киноактера популярного смахиваешь. Вот только фамилию его я забыла. Ну, как его?
Непутевая мамаша защелкала пальцами, делая вид, что вспоминает фамилию артиста. Тася развеселилась. И чего, спрашивается, дед так на нее взъелся? Она же умная, веселая и очень на самого деда похожа.
— Давай, Стася, лучше еще водки выпьем, что ли? Мне ведь завтра улетать, а мы еще ни в одном глазу.
Тася разлила водку по рюмкам и выложила горячие котлеты на большую тарелку. В кухне нарисовалась Дуська.
— Выпиваете, бабоньки? — поинтересовалась она, усаживаясь за стол.
Непутевая мамаша расхохоталась:
— Выпиваем, Дусенька! Бабушку с дедушкой поминаем да за жизнь разговариваем.
— Тогда и мне налейте. — Дуська тяжело вздохнула.
— Тебе, Дусенька, еще нельзя, ты — растущий организм. Вот вырастешь, тогда и нальем. А сейчас чайку лучше попей или сока. — Непутевая мамаша погладила Дуську по голове. У Дуськи были точно такие же красивые и густые волосы, как у непутевой мамаши.
— Теперь ты моя бабушка будешь? — поинтересовалась Дуська.
— Я! У тебя возражений нет?
— Нет! Ты красивая и на старушку не похожа. Только вот ты улетишь в свою Италию и к нам носа больше не покажешь, — поджав губы, горестно заявила Дуська.
Тася и непутевая мамаша уставились на Дуську, в голосе которой явно сквозили интонации Тасиной бабушки Евдокии Петровны.
— Улечу, Дусенька! Обязательно улечу. У меня там сыночек больной один остался. Он ведь, кроме меня, никому больше не нужен. А вы с мамой ко мне потом, как соберетесь, обязательно прилетите. У меня дом большой и бассейн там есть. И озеро. Небольшое, но очень красивое.
Дуська вопросительно посмотрела на Тасю.
— Зуб даю! — сказала Тася, для убедительности засунув палец в рот и чпокнув щекой.
Дуська заулыбалась.
— Ну, тогда наливайте мне соку! И котлетку давайте. Я этот салат оливье, который мне папа давал, не очень-то и люблю. Там горох.
Тася кинулась исполнять дочкину команду, а непутевая мамаша смахнула слезу со своих гигантских ресниц.
— Дуся! А можно я буду называть тебя Докси? — поинтересовалась она у внучки.
Дуська застыла с открытым ртом.
— Клево! А то меня как только в школе не дразнят. — Она сурово посмотрела на мать. — Представляешь, твоя доченька меня Дусей назвала!
— Ну, ведь это же в честь бабушки. Правда, согласна, имя несколько старомодное. Стася, чего это тебя так расколбасило?
При этих словах непутевой мамаши Дуська захихикала, а Тася задумалась, не рано ли она пообещала дочери поездку к бабке в Италию. Чему хорошему ее ребенка может научить такая непутевая бабушка?
— Отец хотел Дуську Кристиной назвать! — честно призналась Тася.
— Б-е-е-е! — хором сказали Дуська и непутевая мамаша.
Тася сразу же успокоилась. Похоже, вкусы у них в семье одинаковые.
— Евдокия — имя очень красивое, но это по паспорту и когда, как мама, начальницей станешь. А пока будешь Докси.
— Мам! Слышала, что бабушка говорит? Я теперь Докси.
— Да ради бога! Хоть Пукси! А сейчас поела и проваливай в свою комнату. Мы тут с бабушкой накурили.
— Ну-ну! Шушукайтесь, шушукайтесь! — Дуська выползла из-за стола и неохотно направилась к двери.
— Пукси! И помни, что площадь уха слона напрямую связана со временем, которое он проведет в углу. — Тася погрозила дочери пальцем.
— Вот еще! Охота мне ваши бабские разговорчики слушать. — С этими словами Дуська плотно закрыла за собой дверь.
— Подслушивает? — удивилась непутевая мамаша.
— Еще как! — Тася выглянула за дверь, но в коридоре было пусто. Она уселась за стол напротив непутевой мамаши, и ей опять захотелось реветь.
— Плаксам не наливаем. — Непутевая мамаша сунула ей под нос пачку с сигаретами. — Я, кстати, как курить начала, так и вовсе хныкать перестала. А раньше дня не было, чтоб не ныла. Особенно если трояк по математике получала. Я математику страсть как люблю, а мне отметки за грязь в тетрадке снижали.
