— Тогда нам в другую сторону.
Я вздохнула, задрала нос и гордо прошла мимо него направо.
Рол только хмыкнул и пошел следом.
А на рынке было столько всего интересного, что я мигом забыла про все свои обиды. Рынок кипел и бурлил, как широкая река текли люди по проходам между рядами, и я с радостью влилась в общий поток. Чего там только не было, и заморские ковры, самых разных расцветок, и лучшие скакуны, злобно бившие копытами в своем загоне, финики, яблоки, персики… о, персики, и я тут же купила себе большой и сочный фрукт, Рул тоже отоварился.
Я смотрела по сторонам горящими глазами ребенка, впервые попавшего на праздник жизни. Кстати, у меня уже четыре раза пытались спереть кошелек, но каждый раз вопящий вор отскакивал с обожженною рукой. Так что вскоре от меня отстали, сообразив и передав по цепочке, что я ведьма. Вдруг среди других палаток я увидела палатку с различными женскими украшениями, и тут же к ней прилипла, весело копаясь в бусах и браслетах, и с удовольствием вспоминая, что я теперь богатый человек. Продавец оживился и начал на перебой предлагать мне различные бусы самого невероятного вида, все это постепенно навешивалось на меня, и через пять минут я напоминала разряженную елку, так что пришлось все снять и начать по новой. Но тут подошел Рул, взглянул на прилавок, что-то поворошил и вытащил на свет божий зеленую змейку, состоящую и маленьких бусинок, ловко подогнанных друг к другу, подумав он повесил эту красоту мне на шею, а продавец тут же сунул в руки зеркало. Я взглянула в него и не смогла оторваться. Зеленые глаза, оттененные змейкой засияли внутренним искристым светом, озарившим и преобразившим все лицо. Я охнула, а он уже надел мне на уши сережки, которые были в виде тонкой серебряной ниточки с висящим на конце таким же зеленым камушком. Губы сами растянулись в счастливую улыбку, и я поняла, что уже не сержусь на него.
— Спасибо, — тихо сказала я, взглянув на него, и чуть не утонула в тигрино-желтых глазах.
— Не за что, — так же тихо ответил он и расплатился с продавцом.
— Но у меня есть деньги, — смущенно заявила я с ужасом смотря, сколько оказывается стоила эта красота.
— Ай, дэвушка, пазволь сваэмума красавцу сдэлать сэбе подарок, — весело сказал продавец, беря деньги.
— Но он не мой…
— Пошли, — сказал Рол и увел меня в сторону.
— Но он сказал, что ты, что мы, он же подумал…, — тут я совсем запуталась и жалобно посмотрела на Рола.
Но тот только ехидно усмехнулся, чем привел меня в свое обычное уже, раздраженное состояние. Но не успела я высказаться по этому поводу, как услышала крик, откуда-то с главной площади, у входа на которую мы стояли. Заинтересовавшись, я развернулась и пошла вперед, проталкиваясь сквозь народные массы, впрочем основная часть народу и так шла туда, так что особо толкаться не пришлось. Рол следовал сразу за мной, причем если при моем продвижении люди начинали громко возмущаться, то после прохода Рула, шедшего прямо за мной (он очень не хотел переться туда, куда шла я, но останавливать меня не стал, понимая, что это гиблое дело), все волшебным образом замолкали и никто больше не вякал на тему ущемления народным прав в лице отдельных граждан, мне это показалось странным, но оглядываться я не стала.
Пробравшись более или менее к центру, я наконец поняла из-за чего поднялся весь сыр-бор и почему главная городская площадь так перегружена народом. В центре площади стоял высокий деревянный помост, на котором установили деревянную букву Г, со свисавшей с перекладины веревкой с характерной петлей на конце. Я справедливо догадалась, что сейчас будут кого-то вешать, и точно, на помост взобрался низенький пузатый старичок, развернул огромный пергамент и начал вещать.
— Граждане, — патетически крикнул он.
Граждане откликнулись довольным гулом.
— Сегодня и здесь состоится казнь главного преступника нашего города, которого не могли поймать вот уже несколько месяцев.
Тут на помост вывели высокую сильную девушку, весь вид которой внушал невольное уважение. Под глазом у нее сиял синий фингал, а на отнюдь не хрупких ручках висели железные браслеты, соединенные недлинной цепью. С двух сторон от нее стояло по мрачному стражнику, и их лица так же весьма красиво были разукрашены, а у правого даже сломан нос, и, по хмурым взглядам, бросаемым на девицу, я начала догадываться, кто это сделал.
— Она, — взвизгнул старичок, ткнув пальцем в сторону девушки, видимо, чтобы никто не перепутал, — обесчестила короля!
— О-о-о! — вздохнул народ, уважительно разглядывая преступницу, кстати довольно красивую, с пепельно-русыми волосами, заплетенными в тяжелую косу и перекинутую через плечо.
Но ту на помост резво взобрался какой-то стильно разодетый человек, подбежал к старичку, шепнул ему что-то, дал по башке, и вновь убежал.
— Кхм, — попытался исправить положение глашатай, — Сия дева украла из казны короля меч с рубинами в изголовье, а так же сундук с золотыми монетами, тем и обесчестив нашего короля.
— У-у-у, — расстроено прогудели люди, уже с чуть меньшим уважением разглядывая королевскую преступницу, которая в свою очередь тоже с интересом оглядывалась с помоста, по виду ни мало не интересуясь тем, что ее вообще0то сейчас повесят.
— пойманная на месте преступления, она приговаривается к казни через повешенье.
Тут уже одобрительно загудели все, хотелось зрелищ, а день был слишком жаркий, для длительного стояния на солнцепеке. Мимо меня проскользнул разносчик воды, за пояс которого уцепился продавец булочек, недалеко мелькнула мордашка знакомого карманника, но, увидев меня, он тут же сменил дислокацию, решив подработать в другом месте, благо площадь большая.
Тут на помост влез поп, подбежал к грешнице и проникновенно попросил ее покаяться, на что грешница врезала ему ногой по ребрам., и святой отец унесся с помоста к людям, так сказать нести слово божье в массы, правда врят ли Бог так-ак выражался, как безостановочно матерящийся, лежащий в луже попик, насылая анафему на всех сразу.
Девушку я зауважала сразу, и, повернувшись к Ролу, предложила ее спасти, тот сделал огромные глаза и сказал нет. Сказал он это твердо и безапелляционно, но я кивнула и прошмыгнув вперед отправилась спасать юную расхитительницу сокровищниц сама, прежде чем Рол сообразил схватить меня и волоком утащить с площади. К помосту я пробралась, когда «несчастную жертву» уже поставили на помост и надели петлю на шею. Король вышел на балкон, входящий как раз по направлению к площади и милостиво взмахнул платочком. Старичок попытался схватиться за рычаг, который опускал лук в полу под ногами девушки, но тут его злобно оттолкнул попик, уже пришедший в себя, и даже забравшийся обратно, и громко что-то крикнув — не то благословение, не то проклятие, дернул за рычаг.
И тут мир заволокла тьма. Все обомлели, потом кто-то особо умный заорал про конец света, и народ начал паниковать, то есть все кинулись — кто куда. Правда через две минуты свет снова появился, я не могла долго поддерживать заклинание черного плаща, да еще на такой большой площади действия. Но за эти 2 минуты я успела многое. Во-первых, я вскочила на помост, не дала попику повернуть так кстати заевший рычаг, хотя он очень старался, и приложила его коленом в живот. Потом я подбежала к девушке, которая и сама уже освободилась от петли, схватила ее за руку, уклонилась от хука слева (как маг, я единственная, кто мог здесь видеть), и заорала, что я друг, меня тут же признали и поинтересовались куда надо бежать, я утянула ее с помоста и попыталась скрыться в толпе, как заклинание дезактивировалось. Дали свет, мы ошарашено огляделись, а меня еще и закачало от упадка сил. Я начала сползать на землю. Но тут меня бесцеремонно подхватили на руки и куда-то понесли, руку вроде бы пока спасенной девушки я та и не выпустила, а вот сознание все же потеряла.
Очнулась я лежа на постели в своей комнате, и тут же попыталась встать, резко закружилась голова и я прилегла обратно, а когда увидела стоящего рядом с кроватью Рула, прожигающего меня убийственным взглядом, то еще и тяжело застонала, очень реалистично бледнея на глазах и дрыгая ножкой.
