— Тебе не кажется, что пора остановиться и перекусить. — я — сама вежливость.
Очень хмурый взгляд в ответ, низвел меня до уровня нахального таракана, не вовремя вылезшего из угла. Я опешила, но желудок снова активно забурчал:
— Я с тобой разговариваю, ты, леди в черном.
На этот раз на меня даже не взглянули, правда соизволили ответить.
— Надо успеть доехать до леса до темноты, тогда и перекусим.
Моя челюсть осталась на дороге. А-а-а-а!
— Ты серьезно?!
Молчание.
Ну и прекрасно, в конце концов я тоже люди, а люди хотят жрать, и слезть наконец-то с этого орудия пыток, по недоразумению названного седлом.
— Тпру, — сказала я, дернула поводья и начала слезать с коня. Так как везде было больно, то я это делала медленно и осторожно. Но наконец я оказалась на земле и даже нашла нужную мне седельную сумку с едой. Так и что тут у нас?
Ум, ням, ням, класс! Пирожки с капустой, вода, кусок сыра, и что-то еще, но это потом. Я наконец-то взглянула на спутника, и, как ни странно обнаружила его совсем рядом, он спустился с лошади, тихо подошел и теперь стоял за моей спиной.
Не найдя ничего лучше, я сунула ему в руки сыр и пошла от обочины на травку, где и начала располагаться с комфортом.
— У нас нет времени, — напряженно спокойный тон.
— Мням…
— Если мы не успеем в лес до заката, то можем вообще не ехать, — очень напряженный тон.
— Мнум, ум, — не менее вежливо, и чуть возмущенно.
— У тебя есть ровно пять минут на сборы, потом ты поедешь на моем коне, но перекинутая через седло, как мешок с картошкой.
Ледяной голос пробирал до костей, и не оставлял ни одной надежды на то, что это шутка. Я изрядно струхнула, взглянула в разъяренные глаза, вспомнила, что на грауров магия не действует и … уложилась в три минуты.
И вот опять седло, степь и прямая спина уже ненавистного граура впереди.
Я ведь ведьма. Попыталась я подбодрить себя, и причем боевая, третья в списке выпускников, не хухры-мухры, так сказать… Внушение помогло, я временно гордо разогнулась в седле, показала черной спине язык и очень довольная поехала дальше.
Еще через пол часа я начала стонать. Точнее петь, но песня так напоминала стоны умирающего (я почти им являлась), что не знаю как всадник, а его лошадь начала на меня нервно коситься, все время оборачиваясь назад.
После особенно заунывного куплета всадник не выдержал, развернул коня и подъехал ко мне, я заткнулась.
— Что с тобой, — возмущенно-холодное, а ему правду интернесно, или он так интересуется.
— Пою.
— Не надо.
— А ты мне не указывай, — вспылила я, — хочу пою, хочу не пою, ты вон тоже можешь попеть.
— Ты точно доедешь до леса? — явный интерес с оттенком сарказма.
— Да уж попытаюсь, — я возмутилась на столько, что подстегнула кобылу и оставшиеся несколько километров проскакала галопом, ох зря-я-я.
В лес въехал труп, который доехав до первой попавшейся поляны, рухнул с седла вниз, на родную землю. Где и окопался, решив бороться за каждую пядь.
Но Рул, не поведя и бровью, спешился там же, сказал: «Остановимся здесь», — (кто бы сомневался), и скинул свой осточертевший плащ.
Я лежала долго, и смотрела, как Рул притащил кучку хвороста, разжег костер и опять куда-то ушел.
Я лежала и смотрела на пылающий костер. Мне вообще нравилось смотреть на пламя, еще в детстве, сидя у камина, я любила слушать бабушкины истории и смотреть в огонь. Мне чудились в нем фигуры сказочных драконов, бесстрашных рыцарей со своими прекрасными принцессами, но больше всего я хотела хоть раз углядеть в камине переливчатую шкурку огненной саламандры, бабушка говорила, что саламандра любит путешествовать из одного костра в другой мгновенно, так что был шанс углядеть ее и здесь.
Но тут появился Рол и грузил с плеч двух крупных зайцев.
— Сможешь приготовить?
— Ага, — уверенно сказала я и все-таки встала с земли.
Подойдя к двум небольшим тушкам, я взглянула в их мертвые глаза. Зайчиков сразу стало жалко, но так хотелось есть.
Я взглянула на Рола. Он сидел спиной ко мне и рылся в сумке, костер подсвечивал смуглую до черноты (маскировка подводила) кожу, и с удовольствием ловил блики отражений в черных как вороново перо волосах.
— Дай нож.
На меня взглянули два очень подозрительных глаза. Я тут же представила, как подкрадываюсь к грауру и со зловещим хохотом вонзаю нож ему в ухо.
Он видимо тоже это представил, так как нож все-таки отдал.
Я переключилась на зайцев. Помнится когда-то мы разделывали лягушек. Результат — у одной девочки случилась истерика и два сердечных приступа у лягушек, они не перенесли мучений собратьев, которых разделывали самыми извращенными магическими способами. Почему извращенными? А вы дайте студенту-практиканту короткое разделочное заклинание, и убедитесь, что 4 ошибки в слове из 3-х букв — это далеко не предел, а уж последствий может быть куда больше, причем все такие неожиданные, что сильно позеленевший учитель сбежал от нас уже на второй минуте практики.
Ну это все эмоции. Я вновь взглянула на двух пушистых заек, вздохнула, взяла первого попавшегося, пришпилила его ножом к земле и речитативом произнесла заклинание.
Вышло почти идеально, почти, это потому, что освежеванная и уже без внутренностей тушка все так же лежала на земле, все так же нанизанная на длинный нож, а вот внутренности со шкуркой были разбросаны по всей поляне. Оглядев себя, и убедившись, что жива, я взглянула на Рола.
Он сидел, гордо выпрямившись, несмотря на то, что на ухе у него слабо покачивался кишечник, а с лица медленно сползала распластанная по нему шкурка. Естественно внутренняя сторона пришлась на лицо, а пушистая наружу.
Я ойкнула и попыталась скрыться в кустах. Не доползла. Шкурка мягко шлепнулась на землю а немигающие желтые глаза яростно смотрели на меня.
— Я случайно, — проблеяла я. Еще бы я это сделала специально специально.
Граур неожиданно резко встал, снял с уха кишечник и бросил в костер.
Убьет.
— Ведьма! — точно убьет, — если ты будешь еще колдовать в моем присутствии, то потрудись сообщить об этом заранее, — рявкнул он.
— Как только, так сразу, — клятвенно заверила его перепуганная я, прижимая к себе второй трупик, еще не освежеванный.
Граур взглянул на него, сморщился и отошел подальше. Обиделся, наверное.
Второй труп я разделала уже лучше, видимо сказывалась практика и отдаленность нервирующего элемента. Сильно перемазанная, но очень довольная я взяла обе тушки и преподнесла эти дары грауру, причем сделала все по стандарту, то есть провыла: «О повелитель (как-никак работодатель)!», шмякнулась на колени, склонила голову и шмякнула на землю у его колен дары. Тот временно вошел в ступор, испуганно огляделся, но так как никого рядом не было, то понял, что это к нему, тогда, вздохнув, он принял дары, насадил их на ближайший прут и подвесил его над костром на двух рогульках перед счастливо все это созерцавшей мною.
Когда мясо было готова, я подползла поближе и получила первый кусок — внушительную заячью
