через минуту размышлений. — Они представляли собой материальные предметы небольшого размера, которые все меняли вокруг себя. По сути, это те же аномалии, только вторичные, переносные и с меньшим радиусом действия.
Виктор попытался представить себе такую картину. Ничего не получилось.
— А раз они переносные и поддаются анализу, то именно потому в Зоне и появились сталкеры, — подвел итог Клиент. — Люди, которые находили артефакты и затем продавали их.
— Большой бизнес, наверное? — предположил Виктор.
— Очень большой.
— И вы, вероятно, один из транзитных пунктов поставки артефактов, если не конечный.
— Транзитный. Не конечный.
— Должно быть, денег хватает даже на стильные маски.
— Об этом вы можете подумать дома.
Виктор понял, что увлекся и снова сболтнул лишнего.
Клиент сунул руку в другой карман и вытащил фотографию. Черные клеточки сетки сквозь окаймленные золотом прорези уставились на нее.
— Виктор Корнеев, вы нужны мне для того, чтобы найти сталкера, — сказал Клиент. — Человека, который когда-то был в Зоне, выжил в ней и успешно ее покинул.
Виктор задумчиво кивнул.
— Каков круг поисков?
— Киев. Либо ближайшие области.
— Есть опасность?
— Несущественная.
— Возможные сложности?
— Их я предугадать не берусь, — ответил Клиент. — Возможно вмешательство артефактов. В умелых руках они позволят править миром. Но ваш объект такими полномочиями не наделен по меньшей мере из- за особенностей психологии.
— Имя?
Человек в маске подал Виктору фотографию. Детектив посмотрел на нее и заморгал.
— Алена Сольская.
Глава 2
ДЕТАЛИ
Виктор продолжал изучать фотографию молодой женщины, снятой на фоне домашнего интерьера. Возможно, она была еще моложе, чем казалась. Изможденное, исхудавшее лицо скрывало возраст. Черные волосы, вероятно, натурального цвета, собраны в пучок на затылке. Губы без косметики плотно сжаты. Сама карточка — глянцевая, десять на пятнадцать. Не обращая внимания на пристальный взгляд Клиента, детектив перевернул карточку. Как он и предполагал, фото было напечатано всего два дня назад. При этом сам снимок, возможно, был гораздо старше. Судя по преобладанию синих тонов, снят на пленку «коника».
— Алена Сольская, — проговорил Виктор.
— Да. Про нее известны лишь имя и фамилия. Плюс есть это фото.
— Негусто. — Детектив отложил фото. — И чего конкретно вы хотите?
Клиент помолчал. Оставалось лишь догадываться, что могло скрываться за маской. Вероятно, лицо за нею было столь же бесстрастным.
— Я хочу, чтобы вы нашли Сольскую и, не причинив вреда, доставили ее в то место, которое я укажу.
Виктор покивал. Вот так просто. Найти и доставить.
— Если вы желаете, чтобы я просто выполнил это без вопросов, то нам лучше разойтись прямо сейчас, прежде чем вы сообщите другие сведения, которые не хотели бы разглашать посторонним лицам, — осторожно предупредил Виктор.
— Несомненно, — ответила маска. — Поэтому признаю за собой обязанность ответить на некоторые вопросы. Но только на некоторые.
— Полагаю, здесь нужно не о вопросах думать, — произнес детектив. — А о моем отношении к столь странному контракту. Думаю, что оно вполне понятно.
— Разумеется. Вам это дело не нравится, я это понимаю.
— Так почему вы считаете, что я возьмусь за него? Может, моя репутация дает основания считать, что я легко подпишусь на подобную дурь?
— Честно говоря, дает.
Медленно вздохнув, Виктор положил руки на кресло.
— Давайте определимся с фактами, — сказал он. — Я частный сыщик. Поясню, что означают эти слова в нашей стране, при наших реалиях. Это значит, что я частное лицо и что я сыщик. Все. Не более того, что я сказал. Я гражданин Украины, я подчиняюсь ограничениям и запретам, возложенным на меня Конституцией. Моя профессиональная деятельность жестко регламентируется законодательством. В России с этим проще — мои коллеги оттуда имеют большие свободы, включая право на ношение оружия в некоторых случаях. Здесь же все куда сложнее. Кроме того, я православный христианин, поэтому не преступаю границы дозволенного не только по велению правил, но и согласно личным представлениям о морали. Моя работа сводится к поиску и наблюдению строго в рамках закона, будучи при этом прозрачной для любых официальных проверок. Я не раскрываю преступления, не произвожу аресты, не имею прочих оперативных полномочий. Я не занимаюсь заказами от анонимов. Со всеми клиентами я заключаю бумажный, заверенный договор, имеющий полновесную юридическую силу. Я привык видеть при этом лицо и имя человека, ради которого выполняю работу, которую он сам, по всей видимости, выполнить не может. И в этот момент для меня не существенны ни громкие звания клиента, ни размер его банковского счета, ни его внешность или голос. Сам факт того, что он обратился к моим услугам, уже говорит о том, что в контексте данной проблемы он не может найти решение. Стало быть, он изначально находится в положении просителя, принимает на себя эту роль добровольно. И я ему помогаю. Я не делаю вещей, которые мои заказчики опасаются делать самостоятельно. Я делаю для них то, что они не могут сделать ввиду отсутствия нужных профессиональных навыков, времени, энергии, настроения. А это значит расследование мошенничества на работе, проверку супружеской верности, поиск пропавших родных, сбор информации для раскрытия преступления. Словом, все то, чем волен заниматься простой рядовой гражданин. И я беру за это деньги по простой причине — рядовой гражданин с этими задачами справиться не сумеет. На этом моя роль заканчивается. Никакой грязной работы, никакого загребания жара чужими руками.
Человек в маске поправил рукав халата, завернувшийся криво.
— Так что же конкретно вам не нравится в моем предложении? — спросил он.
Виктор поднял брови.
— Я только что сказал, что не занимаюсь похищением людей.
— Разве я предложил вам похищение?
— Найти Алену Сольскую и доставить в определенное место. Как это может называться?
— Очевидно, вы решили, что она откажется пойти с вами добровольно.
— Вы можете гарантировать, что она пойдет добровольно?
Клиент снова выдержал паузу.
— Нет, не могу, — ответил он. — Даже склонен считать, что она не захочет.
— И все же хотите, чтобы я взял на себя обязанность доставить человека куда-то вопреки его желанию?
— Я не говорил, что вы должны прибегать к насилию.
— Что? — Виктор поменял позу. — Вы можете выражаться яснее?