холодным, багровым солнцем, озаряя могучие ели и проступающие сквозь них, еще не сбросившие золотую листву березы.
— А почему Костика нет? — спросила норковая дама.
— Что вы, милочка, зачем ребенку лишние переживания?
— Ну... Не такой уж он и ребенок. Пятнадцать лет. Тем более что Георгий был ему как отец.
— Тем более, тем более, — не унималась старушка.
— И родителей Веры Павловны нет, — заметила дама.
— У брата поднялось давление... — сообщила старушка.
Ага, это, стало быть, тетка вдовы, догадался Фонарев.
— ...И Ольга осталась с мужем и внуком. Верочка правильно решила: пусть Костик запомнит отчима живым. Тем более такая ужасная смерть! И конечно, Павел ужасно переживает. Такой удачный был брак! Такой благополучный! И какое-то ворье все разрушило, растоптало! — с гневом воскликнула старушка. И дребезжащий ее голосок вдруг зазвенел глубокими грудными тонами.
«Из актрис она, что ли?» — почти залюбовался Фонарев.
— ...Я всегда говорила Верочке: внешне нужно жить скромнее. В этой нищей стране нельзя показывать, что ты богат. Уж я-то знаю... Но разве им, молодым, объяснишь? Все считают, что кражи, разбой — это удел других людей. Ни черта! — рявкнула вдруг старушка. — Все под Богом ходим. И он, — она ткнула сухим, морщинистым пальцем вверх, — он этой ярмарки тщеславия не одобряет!
«Это он вам сам сказал?» — хотел было спросить Фонарев.
— Как вы можете? Здесь, у могилы Георгия? — поморщилась норковая дама. — О мертвых или хорошо...
— Я им родной человек, я могу, — не отступалась старушка.
Назревал скандал. К счастью, вдова, оставив вип- персон, уже обходила столики, выслушивая слова соболезнования и давая понять, что мероприятие закончено.
— Я отойду покурить, — отпросился у старушки Фонарев, которому не хотелось засвечиваться.
— Да, любезный. Только далеко не уходите. И налейте мне водочки. Очень, очень холодно...
Отойдя в сторону, Фонарев наблюдал, как Новгородская подошла к их столику, как внезапно, словно переключенный на другой канал телевизор, отчаянно зарыдала старушка, уткнувшись в плечо Веры Павловны. Так отчаянно, что вдова, до сей минуты сохранявшая на лице непроницаемую маску, вдруг и сама разрыдалась какими-то надрывными, злыми рыданиями.
Подскочил Золотарев.
— Пожалуйста, уберите ее, — указывая глазами на старушку, прошипел он в сторону Фонарева.
Тот кинулся к своей подопечной. Вдову повели к машине. Зыков уже сел в свой шикарный «лексус». Остальные партийцы направились к «мерседесам», «БМВ», «ауди» и прочим транспортным средствам, так любимым народными избранниками. Родственники побрели в сторону автобуса.
— Прошу вас, пойдемте! — попытался поднять старушку Фонарев.
Подопечная добросовестно попыталась встать. Но не тут-то было. Старческие ноги отказывались держать ветхое тело, которое, в свою очередь, отказывалось считать себя ветхим и все хотело жить полной, неудержимой жизнью. Пусть хоть и на поминках.
Глава восьмая ЛЕТО - ЭТО МАЛЕНЬКАЯ ЖИЗНЬ
18 сентября 1998 года
Сереженька! Вот и пролетело лето. Так быстро, так незаметно! Впрочем, лето всегда пролетает быстро. Мальчишки с мамой провели его на даче. Как хорошо, что мы успели купить участок. И что ты успел построить дом. Получается, что ты успел сделать в жизни все самое главное: и построить дом, и посадить деревья, и родить сыновей. Так что мне остались пустяки — поднять наших мальчишек, поставить их на ноги.
А я все лето была в городе. Раньше ты не разрешал мне работать летом. Раньше мы ездили на рыбалку, бродили с тобой по лесам, собирали грибы. Помнишь, как ты учил меня собирать грибы? Находил грибную полянку, пересчитывал все белые, подосиновики и всякое другое съедобное добро. А потом запускал меня, и я должна была найти все, что ты обнаружил... И мы так смеялись, когда я притащила мухомор, помнишь ? И все сколупывала с него белые пятнышки и уверяла тебя, что это очаровательная, молоденькая сыроежка. Да... Какие мы были счастливые...
Ну вот, зато теперь я имею возможность в полной мере применить свои гуманитарные знания для повышения благосостояния семьи. Все лето крутилась как белка в колесе: экскурсии в Эрмитаже, потом взяла автобусные по городу, потом еще лекции в Мраморном дворце. И частные экскурсии проводила с иностранцами. Правда, пришлось вспомнить английский. Сначала ужасно боялась, а потом — ничего, втянулась. Это по пословице: глаза боятся, а руки делают. А один итальянец просто не давал мне прохода. Таскался на экскурсии целую неделю кряду... Такой специфический тип... Вроде наших грузинских мачо времен летних отпусков в Гаграх. Все смотрел на меня бараньими глазами, говорил пошлости. Я на таком уровне общаться не умею...
Зачем я тебе об этом ? Меня очень тревожит Митя. У него навязчивая идея: выдать меня замуж. Вступил в сговор с мамой. Даже на даче женихов подыскивают. Помнишь нашего дачного бобыля, Семена Ильича? Я приезжаю на выходные, а у нас Семен Ильич сидит. В мятых тренировочных, с пузырями на коленях. В майке какой-то. Грудь торчит волосатая... Это все ерунда, конечно. Хотя и не совсем ерунда. Это же неуважение — приходить в чужой дом в таком виде, правда?А мама суетится, будто он наследный принц: «Ах, Семен Ильич помог кран починить, Семен Ильич удобрения привез». А Семен Ильич ходит по нашему участку гоголем, ус покручивает и на меня плотоядно поглядывает. Вроде как я должна немедленно за эти удобрения ему отдаться. Бр-р-р!
И мама, моя умная мама не понимает, насколько унизительно все это выглядит со стороны. Неужели неясно, что невозможно лечь в постель с мужчиной только потому, что детям нужен отец. Хотя многие женщины ради детей и не такие жертвы приносят. Наверное, я плохая мать. Но я была так счастлива с тобой, мне всегда было с тобой интересно. И я всегда хотела тебя как мужчину. Только тебя, несмотря на пятнадцать вместе прожитых лет. Помнишь наши ночи? Нашу ненасытность, неутомимость... Помнишь, как мы потом засыпали, держась за руки ?
Да, так я о Митьке. Он тоже на меня наседает: почему ты ни с кем не знакомишься? Пристает и пристает.
Ну, я тут летом попыталась познакомиться...
— Здравствуйте, меня зовут Марина Борисовна. Мы находимся с вами в залах отдела истории культуры и искусства античного мира. Государственный Эрмитаж располагает коллекцией, насчитывающей свыше ста шести тысяч памятников культуры и искусства Древней Греции и Рима, античных колоний Северного Причерноморья и Древней Италии. Большинство из них найдено во время археологических раскопок на северном побережье Черного моря на месте античных городов-колоний Пантикапея, Нимфея, Феодосии, Херсонеса, Ольвии. Некоторые экспонаты приобретены в Италии и других странах. Пройдемте в следующий зал...
Марина шла впереди группы, затылком чувствуя пристальный взгляд черноволосого мужчины с яркими синими глазами. Лет сорок пять, весьма богемный вид. Мужчина совершенно не монтировался с группой туристов из Вологды, для которых и проводилась экскурсия.
— ...Перед вами мраморная статуя Юпитера, выполненная в первом веке до нашей эры. Это характерный образец культовой скульптуры. Статуя была найдена в девятнадцатом веке во время раскопок античного храма в окрестностях Рима. Как вы видите, статуя поражает своими огромными размерами. Неизвестный ваятель изобразил Юпитера в виде могущественного и прекрасного человека, восседающего
