марш»!
— Боюсь, что не смогу сыграть марш, это не в стиле нашего заведения. Может быть, что-нибудь другое из Моцарта?
Юноша задумался, видимо, припоминая еще какое-нибудь произведение великого композитора, но, так и не сумев припомнить, сказал:
— Нет. Не хочу другое. Давай марш.
— Извините… — Музыкант с сожалением посмотрел на деньги, закрыл глаза и продолжил свою игру.
Девушка сняла руку парня с талии и, подхватив свой стакан, пошла к столику. Парень сгреб деньги и направился за ней следом, что-то бормоча.
Грязнов проводил парочку взглядом. Возле столика между парнем и девушкой завязалась перепалка. Она хотела уйти, а он не отпускал ее. Наконец более трезвая девушка вырвала свою сумочку из рук спутника и устремилась к выходу. Парень махнул рукой и упал на стул.
Денис усмехнулся, посмотрел на часы и направился к столику. Истомина и Гордеев пили кофе и разговаривали.
— Мы обо всем договорились с Юрием Петровичем, — встретила Грязнова Истомина.
— Очень хорошо. — Денис сел на стул. — Вот и кофе подостыл.
— Я завтра же займусь этим делом. — Гордеев обратился к Денису: — К вечеру, думаю, смогу тебе доложиться.
— Чем раньше, тем лучше. — Сыщик залпом допил кофе.
— Кстати, — обратился Денис к Истоминой, — вы уже познакомили вашу дочь с Филиппом Агеевым, который ее будет охранять?
— Сегодня мне это предстоит, — сказала та со вздохом. — Неизвестно, как Ника отреагирует — она у меня такая взбалмошная…
— Понимаю. Но, думаю, все будет хорошо, ведь Филипп человек спокойный, выдержанный. Он найдет общий язык с вашей дочерью.
— Дай-то Бог… Ну, мне пора. — Истомина поднялась из-за стола. — До встречи!
Она пошла к выходу, а к их столику подошел официант.
— Счет, — коротко сказал он, увидев, что гости поднялись, и тут же положил на стол маленькую папочку со счетом..
— Однако! Семьсот рублей. Вот зараза! — усмехнулся Гордеев, поглядев вслед Истоминой. — Сэкономила-таки.
— Юра, тебя не учили, что обычно мужчины платят по счету? — заметил Денис.
— Э-э! — отмахнулся Гордеев. — Когда это было? Сто лет назад, в прошлом веке. Сейчас каждый платит за себя. Или же просто тот, у кого есть деньги.
Они расплатились с официантом и пошли к выходу. Девушка за стойкой встретила их улыбкой.
— Зонт ваш высох. — Она подала его аккуратно свернутым.
— Спасибо. — Гордеев посмотрел за окно.
— И дождь кончился, — сказала девица.
— И за это спасибо, — вежливо поблагодарил он.
— Надеюсь, вам у нас понравилось… — ласково заглядывая в глаза Гордееву, произнесла девушка.
— Да, — коротко ответил Гордеев. — Понравилось.
— И вы еще к нам придете… — с каким-то нетерпением в голосе сказала девушка.
— Непременно, — отозвался адвокат, делая вид, что не понимает, чего от него хотят.
— Обязательно приходите, — упавшим голосом произнесла девушка.
Гордеев нахмурился и отвел взгляд.
— Пошли, Денис.
Грязнов, однако, все-таки вынул из кармана купюру и под укоризненным взглядом Гордеева протянул ее девушке, которая тотчас расплылась в нереально широкой улыбке.
На улице было влажно и зябко. Морось еще носилась в воздухе, но дождь действительно перестал.
— Напрасно ты дал деньги этой попрошайке, — заметил Гордеев, когда они вышли на улицу.
— Но ведь она высушила наш зонт! — парировал Денис.
— Ага, и разогнала тучи… — вздохнул Гордеев, — зонт, к твоему сведению, сам высох.
— Не так уж и много я ей дал…
— Все равно зря. Их баловать нельзя.
Сыщик и адвокат пошли по переулку обратно к машине. Впереди они увидели Истомину. Она остановилась у витрины модного магазина и, постояв несколько секунд, вошла внутрь.
— Вот видишь, ты только что заплатил за кофе той женщины, которая может себе позволить посещать магазины в Столешниковом. — Гордеев засмеялся.
— Ладно, все-таки она женщина, — пробурчал Грязнов.
— Все-таки, все-таки… — пропел Гордеев. — Для меня главное — что она клиент. И довольно выгодный. Пошли, друже. Нам нужно отрабатывать наши копеечные гонорары.
— Неужели на четырехзначную цифру не договорился?
— Запомни, Денис, — строго сказал Гордеев, — клиент всегда должен чувствовать, что, сколько бы он тебе ни заплатил, для тебя это сущие копейки.
Они подошли к машине. В серебристый джип охранники грузили бесчувственное тело молодого человека, любителя Моцарта. Изредка юноша взбрыкивал ногой и выпевал кусок мелодии «Турецкого марша», охранники при этом тихо матерились.
— Тебя до дома подбросить? — спросил Гордеев.
— Если не трудно. Устал что-то я.
7
Гордеев подъехал к следственному отделу в разгар рабочего дня. Рядом с кирпичным зданием, у входа в которое дежурил милиционер, располагалось новое железобетонное строение с высоким крыльцом. Здесь тоже находился автоматчик. Он неторопливо курил, а двое служащих в комбинезонах приделывали к стене рядом с дверью табличку с номером отделения милиции.
Гордеев постоял некоторое время в раздумье, а затем направился к старому зданию. Сержант без интереса взглянул на его удостоверение и пропустил адвоката внутрь.
Здесь кипела жизнь. Рабочие снимали со стен стенды с наглядной агитацией и образцами форм для заполнения бланков разнообразнейших штрафов и сборов, собирали мебель, четверо с трудом тащили большой темно-коричневый сейф. Возле широкого плексигласового окна с прямоугольной прорезью стоял очкарик-капитан с повязкой дежурного на рукаве и ел банан, наблюдая за бурной деятельностью вокруг.
— Добрый день, я адвокат Гордеев… — Удостоверение развернулось бабочкой. — Где я могу видеть следователя Пироманова?
Гордеев произнес фамилию и опять подивился ей. Велик все-таки русский язык! Человек с фамилией, корень которой обозначает в психиатрии маньяка-огне-поклонника.
— Или здесь, или там, или по дороге… — Дежурный неторопливо доел банан и жестом подозвал рабочего с ведром. — Переезжаем! — Он бросил в ведро кожуру.
— А все-таки вы не могли бы мне помочь отыскать его? Вдруг он еще здесь.
— Могли бы… — Дежурный оторвал зад от стены. — Пошли во двор.
Следом за капитаном Гордеев прошел отделение насквозь. Везде были видны следы переезда: связанные в стопки пыльные папки с делами, столы, сдвинутые с насиженных, обозначенных на полу мест,
