— Весело тут у тебя, как я погляжу, — сказал Денис, когда за стариком затворилась дверь.
— Так вот и живем! — проводил его взглядом Гордеев и посмотрел на Грязнова: — Садись.
— Не круто ты с ним? — спросил Грязнов.
— Нормально, — отмахнулся Гордеев, — Он на самом деле шизофреник. Каждую весну начинает у сына и невестки кусок дачного участка отсуживать. Ему, видишь ли, кажется, что сын каждую ночь забор передвигает. Представляешь себе? Ну и мы по очереди его убеждаем. И друг на друга пытаемся перекинуть.
— Ладно, понял. Что там по нашему делу?
— Встретился я со следователем. — Гордеев достал бумаги из портфеля. — Конечно, персонаж еще тот… Ну, настроен он, конечно, скептически в отношении этого дела.
— То есть?
— Он считает, что это была просто хулиганская выходка какого-нибудь поклонника Истоминой. Дескать, шел человек, увидел знакомое лицо, вынул ножик…
— Сомнительно, конечно… Но в принципе не исключено.
— Значит, так… — Адвокат положил перед собой листок с пометками. — Осмотр места происшествия ничего не дал. Там асфальт во дворе. Дожди, воды талые, в общем, ничего не обнаружили, да и не старались особенно. Если бы жертвой была не Истомина, а какая-нибудь менее примечательная личность, они бы и этого не сделали.
Грязнов согласно кивнул.
— Так-с. Заключение эксперта. Оружие предположительно нож, хорошо заточен и скорее всего обоюдоострый.
— Что-то вроде «финки»? Почему так решили?
— Эксперт уверен, что удар, рассекший руку Истоминой, наносился снизу вверх. Дальше показания свидетелей. Вот я тебе выписал их имена, адреса, телефоны. — Гордеев протянул Грязнову листок бумаги. — Ничего примечательного, судя по протоколу, они не видели. Бежал через двор мужчина невысокого роста, хорошо одетый, в кепке. Бежал, оглядывался. Выбежал со двора через арку. Вот и все.
— И что, показания обоих свидетелей ничем не отличаются?
— Практически слово в слово повторяют друг друга.
— Это что, подтасовка? Не могут тридцатилетний мужчина и женщина шестидесяти лет видеть событие совершенно одинаково.
— Не могут. Но тут уже дело в тонкостях ведения допроса. Они видели этого человека в одно и то же время, видели, как он бежал. А следователь, я думаю, просто допрашивал их для галочки, не стал допытываться или обращать внимание на какие-то мелочи. Так что, может быть, тебе стоит самому с ними поговорить.
— Понятно. — Грязнов положил бумагу в портфель. — Что-нибудь еще?
В кабинет вошел без стука пожилой чопорный мужчина, при взгляде на которого слово «адвокат» первым приходило в голову. За его спиной на пороге маячил старик с черной папкой.
— Это как понимать, Гордеев? — сказал «чопорный». — Что за тарифы в валюте вы тут устанавливаете?
— Какие тарифы, Николай Палыч? — удивленно протянул Гордеев и едва заметно подмигнул Грязнову.
— Вот этому пожилому человеку вы сказали, что берете за согласие вести его дело пятьсот долларов.
— Вот этому пожилому и явно небогатому человеку? Я что, похож на сумасшедшего? С него и пятьсот рублей взять грех.
— Так что, не было этого? — Николай Павлович оглянулся на старика.
— Конечно. Спросите вот у товарища. Он пришел, как раз когда я объяснял этому пожилому человеку, что не могу взяться за его дело. Я говорил что-нибудь о долларах?
— Только в общих чертах. — Грязнова душил смех.
— Что значит «в общих чертах»? — Николай Павлович смотрел на Грязнова с удивлением.
— Ну, доллары, говорит, бывают разные — канадские, австралийские, сингапурские даже…
— Да что вы их слушаете! — вмешался старый сутяга. — Они между друг дружкой перемигиваются. Спелись!
— Вы за эти слова ответите! — В голосе Гордеева зазвучал металл. — Что значит «спелись»? Это клевета! А клевета — это деяние, предусмотренное Уголовным кодексом. И предусматривающее наказание в виде лишения свободы сроком..
— Да я ничего… — струсил старик.
— Закройте двери с той стороны! — Адвокат грозно приподнялся со стула.
Дверь быстро захлопнулась. Гордеев опустился на место и рассмеялся.
— Что вы, Николай Палыч, этого клиента не знаете? У него даже кличка есть — Скупой Дачник.
— Знаю. Но формально мы не имеем права отказывать ему в консультациях. Он социально незащищенный субъект.
— Согласен. Но никто не возьмется за его дело. Николай Палыч, вы недавно у нас работаете и не знаете. Там прекрасный сын, который жалеет сумасшедшего отца и уступает ему во всем. Он чуть ли не каждую весну и осень возобновляет эту тяжбу. У нас все через это прошли. Я просто придумал свой способ борьбы.
— Ты придумал, молодец, а голова теперь у меня будет болеть. Обратился-то он к тебе.
— А послали его ко мне вы! — парировал Гордеев.
— Не я! Кто-то другой.
— Но из вашего кабинета!
— Не знаю…
Судя по тону чопорного адвоката, Грязнов понял, что Гордееву все-таки придется вести дело скаредного старика. Денис потихоньку поднялся, пожал руку Гордееву и вышел из кабинета.
10
Грязнов планировал побеседовать со свидетелями нападения на Истомину сегодня же. Заодно и посмотреть на место преступления и на дом, в котором жила телезвезда.
Грязнов вошел во двор дома через арку, в которой был чудовищный сквозняк. Ветер дул навстречу, не давая пешеходу войти, толкал в грудь и холодил тело, находя мельчайшие ходы к нему через щели в одежде.
Наконец Денис оказался внутри квадратного колодца двора. Он осмотрелся, достал из кармана листок с адресами свидетелей. Оба они — мужчина и женщина — жили в этом доме. Фамилия женщины была Новотленова, она жила в квартире номер 123. Денис нашел подъезд, в котором должна была находиться эта квартира, и направился к нему.
Уже взявшись за ручку двери, Грязнов увидел Филю. Тот шел следом за высокой стройной девочкой. Девочка остановилась, что-то сказала Агееву и протянула ему свой рюкзак. Филипп ответил и глубоко засунул руки в карманы штанов. Девочка отпустила петлю рюкзака, и тот упал на асфальт. Она повернулась и пошла в сторону подъезда. Филипп, не вынимая рук из карманов, ногой передвинул рюкзак в лужу, а затем пошел следом за девочкой. Та остановилась, обернулась, Агеев прошел мимо и, открыв дверь в подъезд, остановился, поджидая спутницу. Та вернулась за рюкзаком, достала его из лужи и понесла к дому на вытянутой руке. Проходя мимо Агеева, она нарочно забрызгала его грязной водой с рюкзака. Филипп, ничуть не смутившись, просто закрыл дверь.
«Нелегко ему приходится», — усмехнулся Грязнов и вошел в подъезд.
Квартира 123 встретила его многоголосым кошачьим мяуканьем в ответ на звонок. Дверь открыла
