милицейские машины перегораживали проезд.
Он увидел, что его знакомый инспектор спешит наперерез мотоциклисту и машет жезлом.
«Что он делает?! — подумал Грязнов. — Назад! Пригнись, продавец полосатых палочек!»
Мотоциклист выстрелил в инспектора — тот упал. Убийца оглянулся, заметил «мустанг» и, легко проехав между «Жигулями» инспектора и тротуаром, понесся вниз.
Грязнов объехал круг с противоположной стороны, в нарушение всех правил и помчался следом. Он увидел огни мотоцикла, который сворачивал в пешеходную зону к набережной.
Денис достал пистолет из кобуры и свернул следом. Дорога была одна. Слева река, справа слишком крутой подъем даже для мотоцикла, к тому же поросший лесом. Но Грязнов понимал: если убийца отъедет подальше, бросит мотоцикл и уйдет в лес, которым поросли Воробьевы горы, его вряд ли удастся найти.
Огни мотоцикла маячили впереди, и Денис, как говорится, втопил газ до полика. Раненый и искореженный «мустанг» не подвел, взревел и понесся вперед, грохоча и царапая асфальт оторванным глушителем.
Денис выставил руку с пистолетом в окно и, не глядя на дорогу, прицелился в приближающиеся «стопа-ки» мотоцикла. Он выстрелил три раза и после третьего выстрела увидел впереди вспышку взрыва. Видимо, одна из пуль попала в бензобак…
В лобовое стекло что-то ударило, осколки рассыпались разноцветным дождем. Денис едва успел пригнуться. «Мустанг» заскрипел тормозами и, описав дугу задними колесами, остановился.
Зазвонил телефон. Денис развернул машину и медленно поехал вперед, не спуская глаз с горящих обломков, разлетевшихся на десятки метров вокруг. Он приложил трубку к уху.
— Чего не отвечаешь? Уснул, что ли? — В голосе Турецкого слышалось беспокойство.
— Уснешь тут! Разгул преступности в столице, «важняк». По улице без пистолета не проедешь. Чикаго, блин!
— Ты где, остряк?
— На набережной.
— Какой?
— Воробьевской. — Грязнов вышел из машины и, оглядев пожарище, подошел к воде.
— Что тебя туда занесло?
— Наш друг сюда заехал. Видимо, хотел в партизаны уйти.
— Ты его разубедил?
— Разубедил наглухо, похоже.
— То есть? Ты что — стрелял в него? — встревожился Турецкий.
— В порядке самообороны, естественно.
— Ну, это понятно. — Похоже, Турецкий разнервничался: — Ну он хоть жив?
— Не думаю, Александр Борисович.
— Ай! Обидно. Там никого из внутренних органов не видно?
— Нет, характерный запах отсутствует. Откуда им тут взяться?
— Да должны бы патрулировать. Райончик-то глуховатый. Ну, сейчас это и к лучшему. Я подъеду минут через пять. Ничего там не трогай.
— А над трупом поглумиться?
— Только в присутствии свидетелей и при участии компетентных и старших товарищей.
— Ладно, жду. Но едва превозмогаю себя.
Он отключил телефон и спрятал его в карман пальто. Проверил пистолет, огляделся. Было тихо и темно. Остатки мотоцикла красиво догорали, как ритуальное капище. Денис подумал, что благоразумнее будет в таком месте и в такое время держать пистолет поближе и на взводе.
От реки шла влажная прохлада. Было зябко. Город на другой стороне Москвы-реки суетился и светился огнями. По новому мосту пролетали через реку автомобили, а между ферм железнодорожного моста виднелась медленно тянущаяся кишка железнодорожного состава. Она тянулась и тянулась и казалось, никогда не кончится — платформы сменяли вагоны, их заменяли цистерны, потом опять платформы.
— О чем задумался, детина? — услышал Денис за спиной голос Турецкого и обернулся.
— Ездюк приветливый спросил, — весело произнес Грязнов и тут увидел идущего от машины Грязнова-старшего. Тот был явно не в духе.
Улыбка сползла с лица Дениса.
— Ты чего это себе позволяешь?! — закричал дядька. — Тебе тут что? Чикага какая-нибудь? Ты себя кем считаешь?
— Добровольным помощником милиции, — звонким голосом сказал Денис.
Турецкий, который стоял к подходившему Грязнову старшему спиной, прыснул смехом и отошел в сторону.
— Я вот тебя под суд отдам, пионер. Будешь знать, как по людям из пистолетов палить. — Грязнов подступил к племяннику вплотную: — Оружие давай сюда!
Денис молча отдал пистолет.
— Этот парень, между прочим, стрелял в меня дважды, — обиженно сказал он.
— Если бы я взрывал всех, кто в меня стрелял, по Москве бы одни руины стояли. — Грязнов-старший проверил обойму. — Как в Сталинграде.
— Я не хотел его взрывать. Само как-то вышло.
— Само вышло, — передразнил дядька. — Это ты вон Турецкому заливай! А мне не надо. Я тебя вот с такого возраста знаю. — Он показал рукой на полметра от земли.
— Ну ладно, ладно, Слава, — успокаивал его Турецкий, — ничего страшного. С киллерами иногда случается, что в них самих тоже стреляют.
— Что людям скажем, прокурор? — обратился Вячеслав Михайлович к Турецкому, который уже начал осматривать какие-то обломки. — Сейчас следственная бригада из «Шатильона» подтянется.
— Скажем, что произошел несчастный случай. Его так разнесло, что ни одна экспертиза пулю не найдет. Да и искать не будет. — Турецкий подошел к Денису: — Ты преследовал преступника, и внезапно его мотоцикл взорвался.
— Это как? — иронически спросил Грязнов-старший. — Ехал-ехал — и взорвался? Это же курам на смех.
— Упал. Разбился. Чиркнул бензобаком о металлический барьер. От искры произошел взрыв. Кстати, у меня такое ощущение, что просто от попадания пули в бензобак таких взрывов не бывает. Значит?» — Он вопросительно посмотрел на Грязнова-старшего.
— Хм… Дениске крупно повезет, если окажется, что этот мотоциклист вез еще и гранату.
— Вот-вот, — Турецкий повернулся к Денису: — Но вообще, ковбой, тебе крупно повезло. Если бы на убийство в клубе выехал не я, не отмыться бы тебе и твоей «Глории» вовек.
— Да, что-то переклинило меня, — нахмурился Денис. — Этого Калинина пристрелил, черт с ним, одним подонком меньше стало. Но он же инспектора у поста расстрелял, сволочь. Мог просто уехать, а он в упор его…
— Благородная месть — вот что! — Грязнов-старший переглянулся с Турецким.
— Не переживай, Денис! Жив твой инспектор, — сказал Александр Борисович. — Они, когда ориентировку на задержание получили, первым делом кинулись бронежилеты надевать. Потому и пропустили этого… — оглянулся он на обломки, — …погорельца. Но зато две пули из пистолета ему, как слону дробина.
— Ну и слава богу! — обрадовался Денис. — Он, конечно, взяточник, но все-таки не преступник.
— Это точно! Взятка гаишнику — это не взятка, а налог. Даже я бы им платил, но не берут. Стесняются. — Грязнов-старший оглянулся на подъехавшую на микроавтобусе к месту происшествия следственную бригаду. Следом тянулась вереница милицейских машин и карета «скорой помощи».
— Слышишь, Саша, порули тут за меня моим молодняком, — попросил Грязнов-старший Турецкого. — А то дел еще!
— Ехай-ехай, начальничек, — напутствовал Турецкий. — С меня и одного Грязнова хватит.
