— Представь, солдат получает письмо от любимой девушки. Та пишет, что встретила другого и теперь просит вернуть ее фотографию, мол, ей неудобно и все такое. Тогда расстроенный солдат собирает ненужные фотографии женщин у всего взвода и посылает их с запиской: «Дорогая, к сожалению, я не могу вспомнить, кто именно из них ты. Пожалуйста, забери свою фотографию и непременно верни мне остальные». Соображаешь, что к чему, Денис?
— Ладно, — вздохнул Денис. — Надеюсь, ты тут хоть что-то соображаешь. А значит, тебе и флаг в руки. Я хочу, чтобы ты с ней побеседовал — с этой Тамарой Александровной — и узнал все, что происходило с Бедняковым в ту последнюю неделю, когда тебя уже не было в Москве. Это очень важно. Я думаю, будет гораздо лучше, если разговаривать с ней именно ты станешь, а не какой-то посторонний человек, которого она никогда не видела.
Шаповалов внимательно посмотрел на Дениса.
— Так ты, хитрован, для того за мной в Калугу и ездил, значит?
— Ну… — Денис развел руками.
— Ну что ж, о'кей. Денис… но, может, ты снабдишь меня хоть каким-нибудь транспортом?
Денис хотел было дать ему ключи от своего джипа, но потом сообразил, что, возможно, он и самому сегодня понадобится: как минимум — съездить к Звягинцеву, а как максимум — кто знает…
— Стас, у нас есть одна маленькая машинка, в заначке. Только ключи придется забрать у Фили Агеева, он главный автоспец. — Денис что-то вспомнил и рассмеялся: — Он на этом «Запорожце» пару раз «мерсы» таранил[3]. Прямо как в анекдоте. И каждый раз в порядок приводил. Мы ее зовем «поршем».
— На «Запорожце» ехать?! — округлил глаза Шаповалов. — Обижаешь, начальник. Не, я уж лучше тачку поймаю.
Денис полез за бумажником:
— Тогда возьми на расходы…
— Да брось ты, — обиделся Стас. — Не обеднею. Зря я, что ли, банкира целый месяц охранял? Закончим это дело, включишь мои телодвижения в гонорар.
Шаповалов уехал, а Денис позвонил замначальнику Дегунинского ОВД. Но того не было на месте. Тогда Денис попытался в очередной раз связаться с Гордеевым, но и здесь его ждала неудача. На работе сказали, что Юрий Петрович взял отгулы (что бы это значило?), а домашний и мобильный телефоны не отвечали. «А как же важный клиент Юрия Петровича, который у него на днях появился?» — попытался съязвить Денис. «Не понимаю, о чем вы говорите», —
холодно ответила секретарша юр консультации, и на том разговор был закончен.
Через два часа позвонил Шаповалов. Голос у него был расстроенный.
— Денис, ну полная фигня выходит!
— Что случилось?
— Она уехала.
— Кто? Тетка Беднякова?
— Да. Понимаешь, похоронила племянника, по-жила-пожила в его квартире, да и уехала. Видно, не смогла тут оставаться.
— Куда уехала? Почему?
— Обратно к себе в Таганрог, скорей всего. Она же вообще не москвичка, — пояснил Шаповалов.
— Ах вот оно что… Но ты уверен?
— Абсолютно. Она ведь к Толяну погостить прикатила, да так и прижилась. Что теперь будем делать, Денис? Она нам сильно нужна?
— Сам знаешь.
— Ладно, давай я все наверняка выясню, а потом уже будем решать, что дальше делать.
— Хорошо.
Денис связался с Головановым и выслушал новости, вернее, полное отсутствие таковых и у него, и у Фили Агеева.
В течение нескольких часов Денис регулярно названивал Звягинцеву, но неизменно получал два варианта ответа: «Николай Михайлович вышел» и «Николай Михайлович отошел». Поскольку каждый раз его просили представиться, то в результате у частного детектива сложилось стойкое убеждение, что Звягинцев его избегает.
Денис взялся за виски. Может, это заговор? Звягинцев и Гордеев объединились и… и что? Вместе уехали на охоту?!
Зато позвонил Грязнов-старший:
— Что делаешь, племянник?
— Баклуши бью, — без обиняков сообщил Денис.
— Ты хоть имеешь представление, что это такое, дитя прогресса?
— В смысле? Баклуши?
— Ага.
— Невелика наука. Обрубок древесины, обработанный для выделки различных предметов — чашек, ложек и прочей фигни. Вот почему «бить баклуши» означает: заниматься пустяками, бездельничать.
— Образованный у меня племянник, — не без нотки восхищения признал Вячеслав Иванович.
— Это случайность. Просто я знал одну барышню — аспирантку филфака. Однажды она у меня забыла словарь Даля, первый том. Иногда я его почитываю, долгими зимними вечерами.
— Ясно. Как насчет двенадцатого свидетеля из подъезда Беднякова?
— Никак.
— Мне не нравится такой ответ.
— Мне тоже, — беспечным голосом ответил Денис.
— Ты что это, — удивился Грязнов-старший. — Неужели выпил?!
— Нет, конечно, — вздохнул племянник, — просто захотел послушать, как ты на это отреагируешь.
— А… — В голосе дяде послышалось разочарование. — Значит, все еще не судьба мне. Ладно, насчет свидетеля-фантома… Я не понимаю, черт возьми! Вы вообще работаете там?! Что твои гаврики делают, когда пиво не пьют?
— Коля Щербак давно уже опросил медиков, оперов, криминалистов — короче, вообще всех, кто приезжал тогда на вызов! Проблема в том, что следователь появился довольно быстро и большинство свидетелей опрашивал сам.
— Это какой же следователь? Тот, который Васильев?
— Он самый. Между прочим, Коля, когда отдавал ему дело, сфотографировал его с какой-то девушкой…
— И что? Ты думаешь, она и есть двенадцатый свидетель?
— Вряд ли. Они под ручку шли. Но Щербак говорит — уж очень неподходящая для Васильева фифа. Мало ли что. Так прислать снимок, что ли?
— Давай, — подумав, сказал Вячеслав Иванович.
Наконец снова отзвонил Шаповалов. Он сказал,
что выяснил наверняка: тетка Беднякова, Тамара Александровна, уехала в Таганрог. Она старая холостячка и пенсионерка, всю жизнь проработала библиотекарем. Дома у нее телефона нет, но Шаповалов сумел из Москвы найти библиотеку, в которой она работала и в которую собиралась вернуться. Там ему сказали, что да, действительно, Тамара Александровна через неделю планирует начать работать, об этом она договорилась недели три назад, звонила из Москвы своей начальнице и все уладила. Зарплата там крошечная, и желающих на такую работу немного. Так что ее место всегда за ней. Денис похвалил Шаповалова за хорошую работу и осторожно поинтересовался, как он смотрит на командировку в Таганрог.
В трубке воцарилось молчание. Видимо, такая перспектива Шаповалова не очень прельщала. Наконец он ответил:
— Таганрог — это же на Азовском море, да? Наверно, можно будет покупаться… Толян рассказывал, он там в детстве много времени проводил.
