— И вам, — улыбнулся Герман.
Минут пятнадцать они ехали молча, слушая радио. Хотя думали об одном и том же. Стоя на одном из перекрестков, Яковлев взглянул на Галю. Та, не говоря ни слова, кивнула. Яковлев развернулся, и они помчались в обратную сторону.
Дверь им открыла мама Германа.
— А Гера только что ушел, — сказала она. — Да вы заходите.
Оперативники пару раз были у Германа дома, а Галя даже имела длинный и серьезный разговор с его мамой о том, как высаживать помидоры.
— А вы не знаете, куда он поехал? — как можно спокойнее спросил Яковлев.
— Нет, Гера никогда не говорит мне, куда едет. Просто сказал: еду по делам. А что, что-нибудь случилось? — забеспокоилась мама.
— Да нет, просто мы забыли у него кое-что уточнить, — успокоила ее Галя. — Ну ничего, это подождет до завтра. Извините, что побеспокоили.
— Да ничего-ничего. Я так за него волнуюсь, — добавила мама Германа и предложила: — Может быть, все-таки зайдете?
— В следующий раз, — пообещала Галя. — Извините, дела. До свидания.
В молчании оперативники вышли из подъезда и направились к машине. Внезапно Романова остановилась:
— Давай срочно обратно.
Они побежали к подъезду. Не дожидаясь лифта, рванули по лестнице.
— Компьютер, — на бегу объясняла Галя, — у него вся информация хранилась в компьютере. Там обязательно должны быть координаты этой девушки, с которой он встречается.
— Здравствуйте еще раз, — оттесняя маму в сторону, они прошли в квартиру, — нам надо срочно воспользоваться компьютером Германа.
— Конечно, только я даже не знаю, как он включается.
— Ничего, мы разберемся.
— Вам чай поставить?
Но оба опера уже уткнулись в компьютер и не отвечали.
— Ну загружайся давай. — Галя нервно барабанила пальцами по столу. — Так, готово. Как ее звали? Алиса? Олеся?
— Олеся, — подсказал Яковлев, — Олеся Гуськова.
Галя напечатала имя и нажала «поиск».
— Так, вот она. Гуськова Олеся. Двадцать первого января на метро «Таганская»… Вот. Станция Загорянская. Загорянская — это у нас какой вокзал? — повернулась она к Яковлеву.
— Ярославский.
— Поехали.
Герман приехал на Ярославский вокзал за пятнадцать минут до встречи. Чтобы не потеряться в толпе, решили встречаться у правых турникетов, в глубине. Там меньше народа.
На часах было без двадцати семь. До прихода электрички оставалось пять минут.
Герман посмотрел на равномерно двигающуюся к турникетам толпу людей. Сколько еще среди этих людей тех, кто живет в постоянном страхе перед царящим вокруг произволом?
Герман заметил, как сквозь толпу, подобно двум бульдозерам, пробираются двое мужчин. Они двигались против течения. И не туда. Один — здоровенный амбал в хаки, второй — пониже и в штатском. Только потом Герман понял, что они направляются к нему. Не сбавляя ходу, амбал полез в карман, и Герман инстинктивно обернулся в поисках укрытия.
Он уже бежал, когда рядом с его ухом просвистела первая пуля. А потом он вдруг понял, что падает. Перед глазами промелькнули люди, поезда, серое вечернее небо — и наступила темнота.
Когда Яковлев и Романова подбежали к зданию Ярославского вокзала, весь участок перед турникетами был оцеплен. Возле ограждения дежурило двое милиционеров. При виде удостоверений они козырнули.
— Капитан Яковлев, лейтенант Романова. ГУСБ. Что здесь произошло?
— Да парня какого-то подстрелили, — ответил сержант.
— Насмерть?
— Да вроде нет. Но его в Склиф повезли. Ему в голову попали.
— Стрелявший задержан?
— Да нет. Тут же толкучка такая была. Никто ничего не понял.
Впереди на асфальте чернело пятно крови. Яковлев огляделся вокруг.
— Сколько на этом участке камер слежения? — обратился он к сержанту.
— Не знаю, надо у начальника уточнить. Но я думаю, штуки две точно есть.
У начальника отделения вокзала Яковлев и Романова в срочном порядке затребовали записи со всех камер слежения за последние три часа.
— Этим делом занимается ГУСБ, — сказал Яковлев начальнику отделения, — поэтому любые данные срочно направлять к нам. Дело особой важности, — тихо добавил он.
Когда зазвонил телефон, Алла как раз принимала душ. Георгий еще не вернулся из магазина, куда был отправлен, чтобы купить что-нибудь вкусное к завтраку и сладкое на вечер.
«Может быть, поймут, что никого нет дома, и перестанут звонить», — подумала Алла. Вылезать из душа ей не хотелось.
Однако телефон настойчиво продолжал звонить, кто-то на том конце провода терпеливо ждал, пока ему ответят.
«Вот черт!»
Не выключая воду, Алла завернулась в полотенце, шлепая мокрыми ногами, прошла в комнату и сняла трубку.
— Слушаю, — резко сказала она и тут же пожалела о собственной интонации.
Звонил профессор МГУ Сергей Александрович Корякин, отец Димы Корякина и в прошлом ее собственный преподаватель.
— Да, Сергей Александрович, здравствуйте. Это Алла. Георгия сейчас нет, он вышел в магазин. Что- нибудь случилось?
Услышанное заставило ее побледнеть и опуститься на диван.
— Как же так?.. Они же вчера с Георгием разговаривали по телефону… Когда?.. Мне очень жаль, Сергей Александрович. Георгий сразу же перезвонит вам, как только придет… До свидания… Держитесь.
Войдя в квартиру, Георгий не сразу понял, что происходит. В открытой ванной в полную силу шумел душ, а из комнаты доносился плач Аллы. После телефонного разговора силы ее оставили, и она так и не смогла подняться, для того чтобы выключить воду. Повесив трубку, закрыла лицо ладонями и разрыдалась. В таком виде и застал ее еще ничего не знающий Георгий. Побросав на пол покупки, он кинулся к Алле и присел перед ней на колени:
— Что случилось?
Алла убрала от лица ладони и подняла на Георгия покрасневшие, опухшие глаза.
— Диму Корякина убили, — с трудом произнесла она. — Это только что сообщил его папа. Перезвони ему, пожалуйста.
Спустя полтора часа Георгий Виноградов встретился с Сергеем Александровичем на Гоголевском бульваре. Тот уже ждал его, сидя на лавочке. Увидев, поднялся, чтобы поздороваться.
— Спасибо, Георгий, что согласились встретиться.
— Ну что вы, Сергей Александрович. То, что произошло, это ужасно. Примите мои искренние
