— Власть, — прозвучал ответ. Звуки наполнили пещеру, тяжело и жирно зарокотали. Алекс поерзал и сел прямее.
— Власть над другими, — продолжало существо. — Признание. Почет. Все, чего ты в глубине души так жаждешь. Рован вступил в пору зимы. Его цветы редки и быстро вянут. Зачем трудиться на службе у человечества, если можешь стать его властелином?
Алекс ничего не ответил. Гниющее существо улыбнулось.
— Ты боишься Пег? — спросил он и указал на выиху, которая смотрела на них сощуренными глазами.
Алекс кивнул.
— Зачем бояться Пег, если она может стать твоим рабом? — спросило существо.
— Алекс! — прошептал Макс. — Не слушай его! Это ложь!
Алекс бросил на Макса мрачный взгляд.
— Нет, — пропело существо и выпрямилось в полный рост. — Это не ложь, и он это знает. Правда, Алекс? Ты знаешь, что я говорю правду.
Алекс еле заметно кивнул.
— Я вам все расскажу, — прошептал он. — Расскажу.
Существо одобрительно хмыкнуло и плеснуло какую — то булькающую жидкость из колбы в деревянный кубок.
Алекс рассказал о том дне, когда он увидел в отцовском бассейне огромную устрицу, которая вдруг открылась, и там оказалась черная жемчужина размером с бильярдный шар. Все это время Пег записывала рассказ в толстую книгу.
— Славное видение, — сказало существо и подставило Алексу кубок. — Ты не тот, кого мы ищем, но в тебе есть величие.
Алекс с сомнением понюхал питье и сморщил нос.
— Это обязательно? — спросил он.
— Если ты действительно желаешь всего, что я пообещал, — сказало существо и вложило кубок в пальцы Алекса. — Скоро наш Господин освободится и будет править, все будет так, как я сказал. Однако он не любит трусов…
— Я не трус! — заявил Алекс и проглотил зелье. Он поперхнулся, но рвоту все — таки сдержал. В уголках рта выступили черные капли. Он уронил кубок на пол и с вызовом ухмыльнулся Максу. Вдруг его веки опустились, голова упала, а саван засветился. Максу показалось, будто Алекс выпил чашку отравы и умер на месте.
— Что вы с ним сделали?! — завопил он. Его слова эхом отразились от каменных стен.
Пег захихикала и вернулась к вязанию.
— Он встал на свой путь, — задумчиво сказало существо, похлопало Алекса по голове и нагнулось за кубком. — А теперь займемся тобой. Я очень ждал нашего знакомства, Макс Макдэниелс.
Существо повернулось и посмотрело на Макса сверху вниз.
— Расскажи мне, дитя, каким было твое видение? Что ты увидел в тот день, когда мы о тебе узнали?
Его тон был добрым, приглашающим к откровенности.
— Я не помню, — спокойно ответил Макс и отвел глаза.
— Не упрямься. Ты помнишь! Я свое помню, хоть оно было много веков назад.
— Вы такой же, как мы?! — не поверил Макс.
— Нет! Я отрекся от Ордена много лет назад.
— Кто вы? Зачем вы нас мучаете?
Существо поставило кубок Алекса на стол и вздохнуло:
— Скажи мне, мальчик, тебе известно имя Марли — прорицателя?
— Нет, — покачал головой Макс.
— А имя Элиаса Брэма?
— Да.
В зале стало холоднее. Массивная фигура словно застыла.
— И что ты знаешь об Элиасе Брэме? — тихо спросило существо.
— Он был последним вознесением. Он пожертвовал собой в Соласе, чтобы спасти других…
Существо обернулось так резко, что взметнулись серые сальные пряди волос. Его лицо превратилось в дрожащую кожаную маску.
— Ложь!
Стены зала задрожали, будто от землетрясения. Стеклянный кувшин свалился на пол и разбился. Макс съежился и зажмурил глаза.
— Все ложь, — проворчало существо. — Прости меня за гнев. Несправедливые слова сыплют соль на старые раны. В тот день Брэм пожертвовал не собой. А мной. Моей жизнью. Моей честью. Моим наследием.
— Вы были с ним? Вы были в Соласе?
— Да, — кивнуло существо. — Именно я, Марли — прорицатель, Марли — кузнец, забил тревогу, когда показался Враг. Это я исполнил свой долг и встал на его пути, а Брэм побежал к жене. Это я сдерживал их напор, пока Брэм тянул…
Голос Марли стал сиплым. Зеленые огоньки глаз мигали.
— Я убил многих, пока не сломили меня. — Он понурился.
— Так значит, вы герой! — выдохнул Макс.
Великан яростно замотал головой.
— Герой? Нет, мальчик, я совсем не герой. Героев помнят! Героям отводят место в памяти народа. Их не бросают гнить непогребенными, неоплаканными, не забывают на поле брани!
Макс сморщился: голос существа снова стал выше и громче. Пег в углу тихо хихикнула.
— Но меня в тот день спасли, — раздался гулкий шепот. — Спас Враг своей благословенный мудростью и добротой, которая до той поры была от меня скрыта. Господин Астарот увидел меня до того, как я пал, и приказал слугам унести мое тело. Мне дали почетное место, и я понял, как ошибался в выборе союзников. У меня появился новый Господин, и для него я начал свой великий труд.
Макс неожиданно почувствовал прилив гнева.
— Какой еще «великий труд»? Вы просто предатель, который хочет отомстить!
— Ты юн, мальчик, — спокойно сказал Марли, расставляя по столу кувшины. — Не надо спешить. Месть — мощная сила, которая порождает немало великого. Месть — цель, и именно она толкала меня все эти годы к созданию своих лучших творений.
Марли наклонился к Максу; мальчик вжался в кресло. Медленно и осторожно Марли повернул кресло.
Макс вскрикнул. Они стояли у дальней стены — десятки детей, бледные, как привидения, — в огромной нише. Каждый был закутан в черный саван и еле держался на ногах. Некоторые, как зомби, смотрели прямо перед собой невидящими глазами; у других взгляд был немного осмысленнее.
— Дети послужат нашему делу и будут вознаграждены. Когда Астарот победит, они станут благородными наместниками всей земли!
С Максом встретилась глазами девочка со спутанными каштановыми волосами и, к его ужасу, прошептала одними губами: «Беги».
— О боже! — вырвалось у Макса. — Что вы сделали? Что вы с ними сделали?!
— Я избавил их от предательства! Избавил их от боли! — взревел Марли, отвернул кресло Макса от детей и в приступе ярости вцепился Максу в лицо. Макс охнул — от ледяного прикосновения у него сжалось сердце. Марли ослабил хватку и разжал пальцы другой рукой.
— Говорят, яблоко Брэма спасли, — пробормотал Марли, быстро отходя к сундуку у стены. Он поднял крышку и засунул руку внутрь. — Говорят, из него сделали награду! Оно хранится в почетном месте…
На колени Максу упало что — то тяжелое. Большое яблоко со сморщенной, заплесневевшей шкуркой и прожилками тусклого золота.
— Вот что должно быть вместо него, — заявил Марли. — И будет, а ты мне в этом поможешь.
