Старые стали ему малы.
— Цацики, где ты витаешь? — спросила фрёкен. — Занятия не кончились, тебе предстоит провести в школе еще несколько дней.
— Ой, простите, — улыбнувшись, сказал Цацики и продолжил писать про большой круг кровообращения.
Они изучали анатомию человека. Скоро у них будет контрольная. Первая в жизни. Фрёкен считала, что они уже сейчас должны узнать, что это такое, потому что в средней школе их ждет очень много контрольных.
Цацики очень захотелось в туалет. Это с ним нередко случалось, когда он что-то писал, потому что он так и не смог полюбить письмо.
— Ты куда? — спросила фрёкен.
— В туалет.
— Давай скорей.
Как Только Цацики вышел в коридор, дверь Другого класса открылась и вышла Сара.
— Привет, — сказал Цацики и улыбнулся.
— Привет, — ответила Сара и тоже улыбнулась. — Ты куда?
— В туалет, — сказал Цацики.
— И я, — сказала Сара.
— Смешно, что нам захотелось в уборную одновременно.
— Да, здорово, — согласилась Сара. — У меня так раньше ни с кем не бывало.
— И у меня тоже, — сказал Цацики. — Во всяком случае, с девочкой.
С Пером Хаммаром они часто вспоминали об этом одновременно и тогда бежали в сортир и писали крест-накрест. Только Мамаша сердилась, потому что все вокруг было забрызгано.
— В понедельник я уезжаю в Грецию, — сказал Цацики.
— Я знаю, — ответила Сара.
Вид у нее был уже не такой радостный.
— Я тут подумал… — начал Цацики. — Ну… я хотел спросить тебя… может, потанцуем, пока я не уехал?
— Давай, — просияла Сара. — Когда?
— В эти выходные, — предложил Цацики. — Приходи ко мне.
— В выходные не получится, — огорченно сказала Сара. — Я уезжаю в деревню.
— Жалко, — вздохнул Цацики.
Дойдя до уборной, они остановились каждый у своей двери. Никто не решался войти первым. А писать крест-накрест с девочкой было невозможно.
— Может, сегодня вечером? — предложила Сара.
— Нет, — вздохнул Цацики. — Мы едем к дедушке с бабушкой.
— Жалко, — вздохнула Сара в ответ.
— А давай потанцуем здесь, — предложил Цацики. — Медляк в сортире.
— Но здесь же нет музыки, — хихикнула Сара.
— Музыку можно себе представить.
— Ладно, давай.
Цацики сделал шаг вперед. Сара обняла его за шею, а Цацики обнял Сару за талию.
Вероятно, они представили себе разную музыку, потому что сбились с такта и захихикали, но зато потом получилось отлично. Танцевать в сортире оказалось не такой уж плохой затеей.
— Я буду скучать, — прошептала Сара.
— Я тоже, — прошептал Цацики в ответ, потому что говорить в полный голос, когда танцуешь медленный танец, никак не получалось. — Но мы увидимся осенью.
— Да, — прошептала Сара, так что у Цацики в ухе приятно защекотало.
Потом они просто стояли молча и плавно раскачивались из стороны в сторону. Цацики закрыл глаза, совершенно позабыв, где находится. Он даже забыл, кто он, и поцеловал Сару прямо в губы. А Сара поцеловала его. От ее нежных губ исходило приятное тепло. Оно растекалось по всему телу, и Цацики просто не мог остановиться. Их губы были созданы друг для друга.
А что, если они так и простоят здесь до конца жизни? Ноги все это время не переставали танцевать.
Вдруг дверь распахнулась.
— Ой, простите, — пискнул первоклашка, таращась на Цацики и Сару.
— Ничего! — улыбнулся Цацики. — Заходи, только закрой за собой дверь. Мы тут с моей девушкой просто немного танцуем.
Цацики, как ни странно, ни капельки не смутился. Наоборот, он чувствовал только гордость.
— А-а, — смущенно хихикнув, ответил малыш. — А можно я пописаю?
— Конечно, — сказал Цацики. — Мы уже всё. Песня как раз кончилась.
— Какая песня? — не понял мальчик.
— Неважно, — ответил Цацики. — Поймешь, когда вырастешь.
Потом они с Сарой побежали обратно, каждый в свой класс. Они даже забыли пописать.
Скоро Цацики уже еле сдерживался. Он поднял руку.
— Но Цацики, ты же только что был в уборной, — сказала фрёкен. — Да еще так долго!
— Да, но я забыл пописать, — признался Цацики. — Что тут такого?
— Это очень странно, — ответила фрёкен. — Что же ты там делал?
— Танцевал, — улыбнувшись, сказал Цацики. Другие дети засмеялись. Они решили, что он шутит. Знали бы они…
Вселенная Цацики
— Ты точно справишься? Ты не передумал? Ты
Мамаша взволнованно смотрела на него. Цацики показалось, что она хочет, чтобы он передумал.
— Нет, не передумал!
Конечно же, он не передумал, хотя от напряжения и предвкушений все его тело пронизывали щекотные мурашки. И конечно же, он справится, запасов у него хватит как минимум на два оборота вокруг Земли.
Мамаша дала ему девять журналов с комиксами, большой пакет конфет и семь бутербродов, которые он съест, если Яниса не окажется в аэропорту, когда самолет приземлится. Цацики сядет на скамейку и будет ждать. Он обещал, что не сдвинется с места, даже если ждать придется четыре дня.
Мамаша сбегала и купила ему «геймбой», хотя Цацики он был совершенно не нужен. Но Мамаша решила, что он пригодится, если Цацики совсем заскучает. А еще она дала ему кучу денег. Столько у него никогда не было. Шведские кроны, греческие драхмы и американские доллары.
— Пригодится, — сказала Мамаша. В ее голосе звучало беспокойство.
— Да ладно тебе! — засмеялся Йоран. — Ты что, думаешь, самолет заблудится?
На груди у Цацики висела табличка, где было указано его имя, Цацики-Цацики Юхансон, номер рейса и назначение: Афины. Такие таблички давали всем детям, которые летели одни.
Цацики посмотрел на часы. Рука нервно дрожала. Через полчаса самолет взлетит. Они пообедали в ресторане в аэропорту Арланда, правда, Цацики почти ничего не съел, а только слегка поковырял вилкой в тарелке. Да и Мамаша тоже. Как хорошо, что у них был Йоран, который всё за ними доел.
Они стояли и ждали, что за Цацики придут и отведут его на борт. Он войдет в самолет первый и сядет на лучшее место, ближе всего к пилоту. Цацики хотел узнать, нельзя ли ему заглянуть в кабину.
