— Он должен давать объявление в газете, с номером телефона.
В её голосе сквозило хладнокровие по отношению к нему, хотя, может быть, ему так казалось.
— Я понятия не имею, где находятся эти проклятые алмазы. Да и существуют ли они вообще?
— Они могут думать, что я хранитель секретов. Я бы стал для них приманкой.
— Очень благородно с твоей стороны, — заметила Вера сдержанно. — Если это дело так и будет плавать в прессе, мой репутации конец, а значит и карьере. По крайней мере, здесь. Я так понимаю, мне не избежать роли наживки? — она бросила взгляд на него.
— Боюсь, это неизбежно, — виновато признал Визант.
— Хорошо, что же от меня требуется? — решительно спросила она, как человек, который очень надеется одним ударом расправиться с застаревшей проблемой.
— Отвечать по этому телефону и звонить мне, при необходимости, — он протянул ей сотовый телефон. — О бриллиантах не следует упоминать, обо всём остальном говорить лучше намёками. Если они начнут писать звонки, пусть думают, что мы знаем тайну сокровищ.
Вера убрала телефон в сумочку, так и не сняв тонких кожаных перчаток, с минуту задумчиво смотрела перед собой, но по её красивому лицу ничего нельзя было прочесть.
— Допустим, они попадутся в твою ловушку, как ты намерен с ними поступить? — она снова пристально взглянула на него.
— Моё дело — вывести на них полицию, или спецслужбу.
Визант и сам не представлял, как всё обернётся, полагаясь на волю случая, но понимал, что спецслужбам нет дела до бриллиантов. Британская секретная служба могла быть замешана в какой-то политической авантюре, первой жертвой которой стал учёный Пайк, а Спирин, всё равно связанный с русской разведкой, возможно, пытался вступить в политическую игру, что не исключало поиск алмазов. Трудно было представить, чтобы Отис в одиночку мог похитить несметное количество бриллиантов, которое ему вменяют, с приисков севера России. Да и вряд ли он мог так вольготно приторговывать своим сокровищем на Западе, когда за ним охотились чекисты. Этот маленький скандал в прессе — мормышка, но пока не очень ясно для кого и зачем.
— Так, или иначе, у этой истории, похоже, не будет тихого конца, — грустно заключила Вера.
— Мне тоже ни к чему, чтобы всплыло моё имя.
Александр был уязвлён, что разговор оставался холодным, будто он говорил со связным, которого видел впервые. Он вообще не мог вести дело сугубо прагматически, без личностных отношений, ему нужна была подобная мотивация, пусть даже и ревность.
— Но я бы не хотел, чтобы нас объединяли одни только враги, — признался он трогательным тоном.
Её губы только иронично вздрогнули. Она повернулась к нему, её красивое лицо излучало упрёк. Потом снова отвернулась и всматривалась в окно.
— Знакомство с тобой чуть не подпортило мне судьбу. Я, конечно, привыкла к неудачам, но когда они так часто повторяются, можно навсегда распрощаться с надежами. А теперь, отвези меня обратно.
К её дому они доехали почти в полном молчании. Она уже взялась рукой за рычаг, чтобы открыть дверь, и вдруг застыла, будто что-то вспомнила, хотя позже Александр понял, что эта фраза вызревала в ней.
— Если меня будут прессинговать, пресса, полиция, то я вряд ли смогу молчать. Эти игры не для меня.
Её глаза влажно сверкали, она ждала его ответа, не поворачиваясь.
— Хорошо, договорились, — спокойно ответил Визант.
Сегодня он встретил другую Веру, более сдержанную, скорее неприступную. Означала ли подобная скрытность усиление чувств, или тайну некоего навязчивого замысла? Не созрело ли в её душе стойкое желание отквитаться с теми, кто хотел всерьёз подпортить ей жизнь, без поводов с её стороны. Визант, по собственной воле становился проводником её намерений. Он был даже уверен, что вопреки предупреждению, Вера была совсем не против скандалов в прессе, потому как малоизвестной актрисе любая публичность на пользу. Разве мало примеров того, как слава начиналась с грязных склок и провокаций.
Он регулярно наблюдал за немноголюдной улицей из окна гостиницы, посещал ближайший паб, но не заметил подозрительных лиц, к своему разочарованию.
Как-то вечером, изнывая от скуки, он решился посетить какую-нибудь очередную лондонскую забегаловку, и перед уходом ещё раз взглянул из-за края портьеры на улицу, из неосвещённой прихожей. Слева от его окна, на той стороне дороги, появился серый Фольксваген, где парковка была запрещена. Возможно, кто-то просто схулиганил, что вполне распространено вне поля зрения полицейских, но тогда они должны были вскоре убраться отсюда, пока не навлекли на себя недовольство гостиничных служащих и обывателей.
Александр взял со стола приготовленный миниатюрный бинокль двойного видения, со встроенной фотокамерой, последнее слово шпионской техники, и отчётливо увидел два силуэта на передних сиденьях, хотя лица их отсекались крышей, попасть в объектив они могли бы, выглянув в окно. Но сейчас была дорога каждая секунда, сделав несколько снимков машины и её номера, он отправил их по ноутбуку на адрес банка данных резидентуры.
В ожидании ответа, он продолжал следить за машиной. В какой то момент, один из них наклонился, посмотрев в сторону его окна, и это лицо, хотя и затенённое, попало в объектив. Теперь Визант не сомневался, что следили за ним.
Дисплей возвестил о приходе ответа. Машина была взята на прокат, на имя какого то египетского студента, проживающего в Англии. База данных выдала ещё одну оперативную информацию, уже по своей инициативе, о которой Визант так бы и не узнал. В этот отель, днём, поселились два единственных туриста из России. Вряд ли это было совпадение. Напоследок, он отослал свежий снимок наблюдателя.
То, что арабы снюхались с русскими, настораживало, но не удивляло. Исламисты мечтали расправиться с ним за предотвращённый теракт, а подельники Спирина надеялись узнать от него тайну сокровищ.
Медлить нельзя ни секунды. На джемпер, под которым скрывался лёгкий бронежилет, он надел кобуру с новейшей моделью «Кольта», с приглушённой стрельбой, но без обычного массивного глушителя. Поверх накинул короткий кожаный плащ, на голову — шляпу с прижатыми полями и прикрыл лицо узкими дымчатыми очками.
Камерами наблюдения в гостинице были оснащены вестибюль и выход, а все внутренние помещения оставались без присмотра. Но даже если бы персонал отреагировал на действия Византа, у него имелось такое удостоверение детектива полиции, подлинность которого нельзя было проверить даже по базе данных. Полицейский компьютер выдал бы знак секретности, что означало бы, что такой агент действует под псевдонимом.
Прежде, чем покинуть свой номер, он ещё раз взглянул в окно из гостиной, и здесь его подстерегла ещё одна неожиданность — серый Фольксваген исчез. «Так, — импульсивно забилась в висках мысль, — машина слиняла в другое место, чтобы не мозолить глаза, но наверняка ожидает где-то недалеко. Значит, план у них примерно такой — его, как- то нейтрализуют те двое, поселившиеся в этой же гостинице и увезут на этом Фольксвагене. Правда, каким образом они переместят моё бессознательное тело незамеченным? Или они надеются, что я выйду добровольно? Они могли бы спустить тело из окна, — со второго этажа это займёт совсем немного времени и усилий».
Ну что же, наступил момент действия. В спальне, Визант оставил тусклый свет от бра и вышел из номера. В коридоре он встретил одну молодую пару и консьержа, дошёл до нужной двери, где уже никого не было, приложил ухо, расслышав негромкий звук телевизора, и несколько раз уверенно постучал.
Перед мелькнувшим глазком он уже держал развёрнутое удостоверение и произнёс на английском,
