— Я учту ваши пожелания, ваша светлость. Но прежде всего я должна позаботиться о дочери, — спеша прочь, отрезала графиня.
Наслаждаясь этой отповедью, я тоже отвернулась от герцога Кларенса и устремилась за мамой.
Когда я вбежала в каюту, графиня уже взяла ситуацию под контроль. Сбросив накидку на табурет, она отстранила Марджери от Изабеллы и не допускающим возражений тоном засыпала последнюю советами вперемежку со словами утешения. В нашем северном родовом гнезде Миддлхэм, где я провела детство, за мамой, несмотря на ее высокое происхождение, закрепилась репутация человека, весьма сведущего в вопросах деторождения. Меня терзали опасения, что сегодня вечером ей может понадобиться весь ее опыт и умения.
В одном мама была права. Учитывая положение Изабеллы и близость родов, мы не должны были пускаться в плавание. Хотя выбора у нас, собственно, не было. Нам в затылок дышали король и вся его армия. Они жаждали крови. Катастрофическое невезение, скверная погода и прославленная хитрость венценосного Йорка обрекли нас на скитания по непредсказуемому апрельскому морю на этом хлипком суденышке. Вот так мы и оказались в этой темной душной каюте корабля, который несло по угрюмым волнам. Вопли Изабеллы отражались от грубых деревянных стен, и я с трудом удерживалась от того, чтобы не закрыть уши руками. Но даже строгий мамин взгляд не помешал мне проникнуться глубоким отвращением к самой идее материнства.
От двери донесся стук. Кто-то колотил в нее кулаком.
— Кто там? — крикнула графиня, не сводя глаз с раскрасневшегося лица Изабеллы.
— Господин велел передать, миледи, что тучи рассеялись и мы уже видим Кале. Через час мы будем в гавани, — раздался чей-то голос.
— Ты слышала это, Изабелла? — Графиня крепко сжала руку моей сестры, а Марджери вытерла пот с ее лба. — Скоро ты будешь в своей комнате, в своей уютной постели, — приговаривала графиня, помогая дочери прилечь на узкую койку.
Эти ободряющие слова плохо вязались с напряженным выражением ее лица.
Изабелла капризно отдернула руку.
— Как будто тогда прекратится эта ужасная боль! — воскликнула она.
В этот самый момент до нас откуда-то издалека донесся легко узнаваемый треск пушечного выстрела, и в каюте воцарилась мертвая тишина. Один! Два! И вот еще один. Палуба взорвалась криками и топотом бегущих ног. Корабль кренился и стонал, борясь с ветром, а матросы спешно убирали паруса и с головокружительной скоростью разворачивали суденышко. Затем раздался грохот цепи и скрежет металла по дереву. Это за борт уронили якорь.
Мы все застыли. Даже Изабелла на мгновение забыла о своих горестях.
— Спаси нас, Боже!
Марджери упала на колени, сцепив руки на пышной груди.
— Пушки! — прошептала я.
— Они стреляют по нам? — прохрипела Изабелла.
— Нет. — Графиня выпрямилась во весь рост, и в ее голосе прозвучала глубокая убежденность. — Встань, Марджери. Разумеется, они не станут по нам стрелять. Лорд Уэнлок ни за что не откажет нам в убежище.
Но тут раздался очередной выстрел. Мы напряглись, ожидая попадания ядра в борт. Затем Изабелла застонала, комкая простыню похожими на когти пальцами. Ее совсем недавно красное лицо посерело, а губы посинели. Стон перешел в вопль.
Мама тут же очутилась возле нее, даже не глядя в мою сторону, но швыряя в меня жесткие и отрывистые, как пушечный огонь, распоряжения.
— Анна, немедленно узнай, что там происходит. И скажи отцу, что мы должны срочно сойти на берег.
Пробравшись сквозь мечущуюся по палубе толпу, я нашла отца. Впереди из-за гряды облаков показалась знакомая гавань Кале. Она была соблазнительно близко. Но близость берега также позволяла рассмотреть пушечную батарею, черные жерла орудий и повисшую над ними пелену дыма, отчетливо различимую даже на фоне серых туч. Стреляли по нам, если и не для того, чтобы потопить, то для того, чтобы не позволить нам войти в бухту. От берега уже отделилась лодка. Четыре гребца с излишним усердием налегали на весла, а на носу стоял какой-то человек. Расстояние не позволяло разглядеть его лицо, но оно было обращено к нам.
— Кто это? — спросил Кларенс, обращаясь к графу.
— Я его не узна
Зато я узнала гневные нотки в голосе отца.
— Кто-то из людей Уэнлока. Что это он затеял?
Лодка подошла к кораблю, и парламентер взобрался на борт. Отряхнув одежду и поправив болтающуюся на боку шпагу, он зашагал к нам и изящно поклонился графу.
— Послание от лорда Уэнлока, милорд. Велено передать на словах. Он не пожелал ничего писать.
— Кто вы?
— Капитан Джессоп, милорд. Доверенное лицо милорда Уэнлока.
Парламентер бесстрастно смотрел на графа.
— Доверенное лицо, говорите? — в голосе отца прозвучала едва сдерживаемая ярость. — В таком случае сообщите мне, какого черта вы по нам стреляете? Я капитан Кале, дружище. Вы собираетесь помешать мне войти в порт?
— Вы опоздали, милорд. — В голосе Джессопа мне почудилось сочувствие, но он оставался неумолим. — Двенадцать часов назад мы получили распоряжение короля. Совершенно недвусмысленное. Под страхом смерти мы вынуждены повиноваться. При всем нашем уважении, мы не имеем права позволить бунтовщику (то есть вам, милорд) высадиться на английской земле в Кале.
— И лорд Уэнлок намерен в точности исполнить это распоряжение?! — не веря ушам, воскликнул отец.
— Он вынужден это сделать, милорд. Он вам очень сочувствует, но верность и долг перед королем превыше всего. — Джессоп многозначительно помолчал, а затем добавил: — Вы не сможете сойти здесь на берег, милорд.
Хриплый смех отца заставил меня вздрогнуть от неожиданности.
— А я-то считал его верным другом и преданным союзником.
Я видела, что граф борется со своими эмоциями перед лицом очередного удара по его планам. Речь шла о лорде Уэнлоке, неизменном участнике всех начинаний Невиллей. Сколько я себя помнила, он всегда был желанным гостем в нашем доме и ни разу не дал повода усомниться в своей преданности.
— Лорд Уэнлок по-прежнему ваш друг и союзник, милорд, — заверил Джессоп. — Но таково его распоряжение. Тут, в крепости, очень много людей, которым нельзя доверять ввиду вашего… э-э… отчуждения от лагеря Йорков.
— Послушайте, дружище. — Граф с такой силой схватил капитана за локоть, что тот невольно поморщился. — Я должен доставить на берег дочь. Она рожает.
— Сожалею, милорд. Лорд Уэнлок велел передать вам, что Кале превратился для вас в своего рода мышеловку. И вам следует позаботиться о том, чтобы вы не стали мышью, которой здесь сломают шею. Он советует вам проплыть дальше и высадиться в Нормандии. Если вам удастся там обосноваться и найти соответствующую поддержку, тогда он и бóльшая часть гарнизона Кале перейдут на вашу сторону и вторгнутся в Англию. Но высадиться в Кале вам не удастся.
— В таком случае я должен поблагодарить вас за совет, верно? — Выпустив локоть капитана Джессопа, граф схватил его за руку и крепко пожал ее. Впрочем, в этом рукопожатии было мало теплоты и много горечи. — Передайте Уэнлоку, что я ему премного благодарен. Я вижу, что мне не остается ничего иного, кроме как последовать его совету.
Капитан раскланялся, а я поспешила вернуться в каюту. Так, значит, в Кале нас не ждут. Я почувствовала, что меня охватывает паника, и попыталась успокоиться, твердо сказав себе, что беспокоиться не о чем: отец наверняка знает, как нам быть дальше. Он обо всем позаботится. Вдруг над
