– Не грусти, прорвемся, – приободрил Андрей. – Тебя к твоей машине отвезти или куда?
– Давай к моей машине, – попросила я. – Хочу потом в свою старую квартиру смотаться, кое-что подготовить…
– А ты разве свое
– Я что, идиотка? – с грустью спросила я. – Жилье в цене растет, а я квартиру продавать буду.
– Так и отсиделась бы там до приезда Туполева!
– Не дави на меня, Андрей. Давай лучше обговорим контрольные слова и детали вечернего представления…
– Давай обговорим. Но ты там, главное, не лезь никуда, пока я пистолет не подвезу. Не высовывайся…
Как все-таки здорово иметь таких друзей, как Андрей и Дуся! Не продадут и не выдадут, спасут и помогут, представят жилетку для слез и ствол для отстреливания!
В пустом огромном доме на меня снова накатил страх. Он царапал кожу на лопатках и заставлял озираться, шевелил осторожными лапами воздух и поднимал дыбом крошечные волоски на теле. По дому гуляли призраки и эхо, невзирая на солнечный день и абсолютную тишину. Я боялась включить телевизор или музыкальный центр, боялась пропустить шорох за спиной и оказаться в петле под люстрой раньше назначенного времени.
Отчего-то больше всего меня пугала именно удавка. Совершенно как в детстве – вот умру я, мамочка, в этом углу, тогда на моей могилке поплачешь, да поздно будет! – представляла, как в поместье приезжает Туполев, как заходит в дом и видит в центральном зале белые пятки любимой жены в метре над полом. Висит жена перпендикулярно полу, ветер ерошит ее каштановые волосы и задирает платье на тощих, вытянувшихся ногах, а по распухшему языку ползают жирные мухи…
Брр! Жуть!
А рядом голосит свекровь.
И Раечка.
И Ульяна.
«Не уберегли-и-и! Не уследи-и-или-и-и!! Она же сказала – жить не хочет!»
Назар обнимает мои хладные висящие ноги, утыкается носом в живот и рвет на себе волосы. (Чуть позже, когда отпустит ноги и как следует вымочит платье на мертвом животе любимой жены.)
Н-да, недостатком воображения Соня никогда не страдала.
Выпить, что ли, в самом деле? Снять стресс?
Нет, нельзя. Я достала из сумки семьсотграммовую бутылку коньяка и налила в стакан больше половины. (В бутылке вместо коньяка болтался чай с единственной ложкой арманьяка для запаха, поскольку спиртным от меня все-таки должно попахивать. Именно за этим пойлом я заезжала на свою старую квартиру и производила подмену: коньяк в графин – я рачительная хозяйка, – чай в бутыль.)
Выхлебав весь этот чай, собственно, залпом и изображая легкую степень опьянения, начала готовить закуску, соблюдая все признаки прогрессирующей паранойи, что было в общем-то оправданно для женщины, дважды схватившей отравы непонятно откуда. Изобретала бутерброды из плавленого сыра и колбасы – все из только что вскрытых упаковок – и бормотала нечто грозное, вроде «мы еще посмотрим, кто кого».
Не зная, каким именно наблюдением нашпиговал мой дом хитроумный враг – видео или только аудио, – спектакль «Сонька со страху напивается вдрызг» наполняла шумовыми эффектами: недовольным бормотанием, звяканьем бутылки о мраморный разделочный стол и на призывы сотового телефона отвечала резкими репликами.
Первой отзвонилась дражайшая свекровь:
– Алло, Сонечка, я тебя не разбудила?
– Нет.
– Приходи к нам чай пить.
– Я занята.
– Позвонил Андрюша, – бедолагу детектива все, по причине кажущейся, обманной молодости, величали только так, – приедет на чай. Ты бы к нам присоединилась…
– Спасибо, я занята.
– Чем, позволь узнать?
– Всякой ерундой, – бурчала я и жала на кнопку отбоя.
Следующей из клана домочадцев отзвонилась Ульяна. Предложила прогуляться в саду или по берегу с Тимофеем, с ней я была более любезна – она моему мужу на Ривьеру не стучала, – но тем не менее слабо адекватна.
– Прости, Ульяна, у меня голова болит.
– Тогда, может быть, мы с Тимой тебя навестим?
– Нет. Я хочу побыть одна! До завтра…
Настырная Раечка пришла на разведку с недовязанной кофтой в руках.
– Сонечка, мне бы спинку тебе примерить…
Вид клубка ниток в цепких Раечкиных пальцах навеял воспоминания о болтающихся над полом пятках. Троюродная родственница у нас, конечно, дама субтильная, но жилистая. Спиной к ней повернешься, а она вместо кофточки удавку на шею ка-а-ак примерит! Ка-а-ак затянет!
– Раиса Игнатьевна, – не спуская глаз с вязанья, когда родственница попыталась зайти в тыл, взвыла я, – давайте завтра!
– Так что мне делать? – ощутимо огорчилась Раиса и пустилась уговаривать: – Я привыкла, чтобы руки были заняты… Не капризничай, Сонечка, давай я тебе только спинку приложу, пристреляюсь…
Лучше бы она выбрала другой оборот.
Пристреляюсь!
Да я чуть не взвизгнула и отпрянула к стене.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – прищурилась Раечка.
– Отлично! Но уберите от меня вязанье!
– Бог мой, какие мы нервные. Не нравится кофта, так и скажи!
Обиженная Раиса свернула вязанье в рулон, гордо повернулась и потопала к двери.
Скорее бы Андрюша пистолет привез! С ножами, колотушкой и шокером я слабо управляюсь, а на огнестрельное оружие хоть какая-то надежда есть. Не попаду, так хоть сигнал подам.
До приезда сыщика на чаепитие оставалось как минимум сорок минут. Я бродила по дому, прихлебывала чай прямо из горлышка бутылки и бдительно следила за окрестностями и задвижками на окнах. Поместье жило своей привычной жизнью, в саду под яблонями Ульяна качала сына в гамаке, Ирина Яковлевна втолковывала ей что-то на ухо и косилась на мой дом.
«Неприятель сбивается в кучу, – мрачно подумала я и тут же устыдилась. – Какой неприятель?! Это твои близкие, семья! Ты сама сделала все возможное, чтобы они сбились в кучу и переживали за тебя. Теперь сиди и помалкивай».
Полюбовавшись идиллической картинкой: мама и бабушка выгуливают чадо в белой панамке, я скрылась за шторками и пошла, описывая круги возле всех дверей и запоров, к террасе второго этажа. Смотреть на дорогу и ждать подвоза вооружения. Стояла, спрятавшись за угол дома от свекрови и «нашей любовницы», и думала: «Если Андрей почему-то не сможет приехать, я чокнусь. Обязательно. Или сбегу из дома и плюну на все». Прося у друга пистолет, я немного лукавила. Притворялась. Так как совсем, ну ни чуточки не была такой храброй, как хотела выглядеть. Я до ужаса, до судорог боялась остаться одна в этом доме, но просить Андрея – будь со мной, придумай что-нибудь! – все же не решилась. Надеялась, что друг предложит помощь сам. Какой нормальный мужик уйдет в сторону от тишайшей женской просьбы: а ты мне пистолет дай?
Никакой. Если он
А в Андрее я была уверена. Поэтому не ныла, не доказывала ему многословно свою решимость идти до конца, знала: покажу слабость – на амбразуры он меня не пустит. Свяжет, засунет кляп и спрячет в каком-нибудь подвале до приезда Туполева.
У моего друга надо только пистолет попросить, и все остальное он сделает без просьб и разъяснений.
