кухню и оберну все шуткой! Розыгрышем!)
– Я сама только недавно встала, – болтала
Кристина. – И стала искать компанию для завтрака. Папа и мама повезли бабулю кататься на санках. Точнее, на санях. У них традиция такая – каждый год первого января папа возит бабулю и маму кататься на тройке с бубенцами по лесу.
Здорово, правда? – Вопрос не требовал ответа, я даже не кивнула. Стояла у окна и прислушивалась, когда раздастся дребезжание других «бубенцов». Подъезжающих на сервировочном столике чашек и блюдец. – А Сережка, злодей, спит! Та кое утро, настоящая зима, а не прошлогодняя слякоть, а он спит!
За моей спиной прозвенели «бубенцы» – Римма Федоровна была рядом.
– Спасибо, дальше мы сами. – Догадливая
Кристина позволила горничной довезти столик только до середины комнаты. Встала из кресла и самостоятельно докатила его до стола.
И кстати, во всем остальном Кристина тоже оказалась девушкой догадливой. Болтая без умолку, она затирала мою неловкость и исподволь, мягко втягивала в беседу. Как радушная хозяйка, предлагала самые симпатичные пирожные, не забывала подливать чай, но чего бы ни коснулся разговор, каждый раз постоянно он сползал к… Сергею.
– Ты не представляешь, как мы отдохнули в
Альпах! Я плохо катаюсь на лыжах, снег вообще не моя стихия, предпочитаю море и пляж, но Серега!! Он кого хочешь заставит полюбить то, что любит сам. Он такой фантазер! Такой выдумщик!
Хочешь посмотреть наши фотографии?!Не дожидаясь согласия, Кристина схватила со стола свой мобильник и протянула его мне.
Девушка и в самом деле была влюблена. Заставкой на ее телефоне, словно на титульном листе свадебного альбома, застыли улыбающиеся лица – она и Сергей. Щека к щеке, сияющие, радостные и слегка засыпанные снегом. Рамка из голубого альпийского неба добавляла яркости этому снимку.
– Здорово, правда? Листай фотки дальше…
Примерно на пятнадцатом снимке мне попалось изображение Артема в лихой лыжной шапочке. Я оторвалась от телефона и посмотрела на Кристину:
– Фотографии были сделаны… тогда?
Лишь на короткое мгновение Кристине уда лось придать лицу печальное выражение:
– Да. Тогда. Ужас, правда? Я потом приехала в больницу… Артем весь в гипсе… Ужас. Ирочка переживала страшно.
Странно, почему два друга не сказали мне, что на лыжном курорте с ними отдыхала Кристина? Для них обоих ее присутствие было незначительным? Не важным?
Тогда мне жаль Кристину.
И это чувство – пожалуй, больше женской солидарности, чем жалости, – позволило не стать другой. Еще недавно я маялась от неловкости рядом с завидной невестой, позволяющей себе не участвовать во всякого рода
Но я только подлила в чашку Кристины горячего чая.
И с еще большим вниманием склонилась над экраном телефона, окошком в мир бедных бедных, богатых девушек.
– Девчонки секретничают! Попались!!
Мою руку с зажатым в ней мобильником от
Сергея закрывала спинка кресла. И от входа в гостиную нас действительно можно было принять за сплетничающих кумушек, склонившихся друг к другу.
– Ой! Сережка! Как напугал!
В каждом слове Кристины звучало столько обнаженной нежности, что я невольно отвела глаза от ее лица. Как будто постеснялась подглядывать за голой страстью.
– Садись скорее чай пить! – суетилась девушка. – Только чашки лишней нет…
– Чашки есть в тумбе под зеркалом, – стараясь быть полезной, вступила я.
– Я знаю, где в этом доме чашки, – с непонятным мне раздражением ответил Сергей и отошел к длинной тубе, поверх которой стояли бутылки с коньяком и ликерами, фужеры и бокалы. В том, как он повернулся к нам спиной, мне почудилось нечто демонстративное.
Но впрочем, странное недовольство дизайнера можно было списать на простецкое похмелье. С ночного праздника я улизнула первой, едва возникла возможность, и не видела, какое количество – точнее, литраж – спирто-содержащих напитков влил в себя германский гость.
Кристина никакой натянутости в поведении Сергея вроде бы не заметила. Она крутилась вокруг него нежным вихрем: выхватывала из его рук чайник – ухаживала, рекомендовала пирожные, ловко управлялась с обязанностями хозяйки чайной церемонии. Я опустила глаза на все еще зажатый в руке мобильный телефон и продолжила прежнее занятие. Кристина поймала Сергея объективом телефона в баре за кружкой пива, в магазине за выбором перчаток, несущегося по освещенному склону, в компании какого-то толстяка… Так. Стоп. Что-то в одном из прежних снимков зацепило взгляд. Что-то важное, о чем я слышала раньше…
Закусив губу, я принялась листать «альбом» назад: толстяк, склон, магазин, бар, портрет Кристины и Сергея… Где же это что-то?
Нет, не могу понять и вспомнить. Бар, магазин, склон, Сережа в лыжной шапке, задранной на лоб…
Что промелькнуло важного?!
Подняв голову от экранчика мобильника, я встретилась глазами с Сергеем. Аккуратно, двумя пальчиками держа чашечку у губ, тот не отпивал чай – сидел напротив на диване и смотрел на меня с каким-то непонятным выражением лица. Как будто ждал чего-то, вопроса или уточнения.
Но буквально через мгновение из взора германского гостя исчезла настороженность, губы растянула покровительственная усмешка, Сергей передвинулся по дивану ближе ко мне и тоже взглянул на экранчик.
– Сереж, а помнишь, как ты учил меня сгибать колени?! – с восторгом пролепетала Кристина и опустилась на подлокотник возле него. – Алис, он лучше любого инструктора! Все объяснит за пять минут! А я та-а-ак боялась! Но не упала.
– Алиса, дай, пожалуйста, мне телефон, – внезапно попросил Сергей. – Экран бликует, я ничего не вижу.
Но я замялась. Удерживая в руке мобильник, почему-то не решалась его отдать.
И Кристина, перегнувшись через приятеля, взяла телефон сама. Вынула из моих пальцев, отдала Сергею.
Сама пересела на диван рядом с ним и склонила голову на плечо дизайнера.
– А это помнишь где?! – мурлыкала она, уходя в воспоминания. – А это… здорово, правда?!
(Неужто все влюбленные девушки выглядят так, мягко выражаясь, странно?!)
Своим поведением Кристина словно отсекла меня от Сергея и от себя. Поставила заслон из общих воспоминаний и уже не требовала засвидетельствовать, как безупречен и всезнающ ее герой. Положенная на плечо щека объединила их в единое целое, оставив меня за бортом без спасательного круга дежурных реплик…
Я поднялась из кресла – меня никто не остановил – и, тихо прикрыв за собой дверь, вышла из гостиной. Влюбленным не нужны свидетели.
…Ирина Владимировна и Марья все еще разговаривали в оранжерее. Теперь они сидели в плетеных креслах перед стеной-окном и пили чай, любуясь заснеженным парком. Приятный контраст – российские сугробы за окном и заморская зелень вокруг – настраивали на неспешный созерцательный лад. И, судя по всему (над чашками густо поднимался пар), чаевничать они начали недавно и быстро не закончат.
Я быстро пробежала до двери в спальню Ирины Владимировны, прошмыгнула в комнату – и тут же увидела, как плавно отъезжает в сторону массивный шкаф. Артем опять меня ждал. Хмурый, заросший
