Водитель нервно закурил «Мальборо лайт».
– Да кто ее знает, когда она придет? Я же говорю, подбежала как чумовая: «Пожалуйста, пять минуточек, я вас не подведу!» – и убежала как ненормальная. Может, посигналить ей?
– Давай попробуй! Только если она в парилке, вряд ли услышит. – Алексей Иванович удрученно поймал себя на том, что начинает раздражаться.
Вдруг к ненавистной машине подошла улыбающаяся девушка. Она была закутана в простыню, на голове красовался тюрбан из влажного белого полотенца, а на босых ногах с аккуратным педикюром – пляжные шлепки. Придерживая простыню на груди, она виновато сказала:
– Извините, черт, я просто забыла о вас. Заехала за массажным маслом и встретила подруг. Сами понимаете…
Водитель был несказанно рад, что дело быстро разрешилось.
– Давай, давай, красавица. Скорее отъезжай. Шеф ругается.
– Хотите, я перед ним извинюсь?
Водитель не был уверен, что Алексею Ивановичу будет приятно, если незнакомая женщина, да еще и в банном наряде, заговорит с ним прямо на улице. Но у шефа было другое мнение. Он уже приоткрыл дверцу машины и поставил одну ногу на тротуар. Его, честно говоря, заинтересовали необычная раскованность и в то же время отсутствие намека на доступность у этой очень красивой темноглазой девушки. Девушка уже сидела за рулем своей «тойоты» и аккуратно сдавала задним ходом.
– Ну вот, еще раз прошу извинить меня. Я не хотела доставить вам неудобства. – Красавица нажала на кнопку пульта, закрывая машину.
Раздражение Алексея Ивановича куда-то испарилось. Он во все глаза рассматривал незнакомку. Анжела помахала рукой и исчезла в дверях Краснопресненских бань, не удостоив прощальным взглядом пожилого хозяина авто.
Алексей Иванович запоздало крикнул:
– Подождите, одну минуточку! – но было поздно.
Дверь со скрипом захлопнулась, на душной улице остался ароматный шлейф мяты, полыни и еще какой-то колдовской травы, пробуждающей настоящую мужскую любовь.
Алексей Иванович плюхнулся на сиденье:
– Черт, какая женщина!
– Да, огонь! – согласился водитель.
– Много ты понимаешь, огонь… – передразнил Алексей Иванович. – Был бы умный, взял бы у нее телефон. Я бы с такой бабой горы свернул.
– Да подождите, она же мне записку сунула, наверное с телефоном. Чтобы я позвонил, когда нужно будет уезжать. Я как-то не вспомнил. Растерялся.
– А ну-ка, дай мне эту записку. – Алексей Иванович выхватил бумажку из рук водителя. – Ай, молодец, молодец.
Водителю было приятно, что хозяин удостоил его похвалы. Чего там, слабости шефа были давно известны. Может, он не всегда одобрял отношение босса к семье, но от семьи не убудет, если хозяин лишний раз получит удовольствие. Глядишь, ругаться станет меньше на свою несчастную жену.
Несчастная жена себя таковой не считала. Она успокоилась еще в начале семейной жизни и была уверена, что престарелый супруг никуда не денется. От этого было скучно и тоскливо. На всякий случай родив ребенка, женщина постаралась воспользоваться положением, мужем и его средствами для того, чтобы обрести долгожданное счастье. Счастье не приходило. Вместо него пришли непонимание, неприязнь, усталость и желание вернуться в юность и повторить жизнь сначала. Этого сделать было нельзя, поэтому приходилось пить горькую, нюхать кокс и жрать вкусную еду до тошноты.
Разговаривать с супругом было невозможно, он всякий раз срывался на грубость, жена его раздражала. И все же была уверена в том, что их контрастный (так она шутила) брак расторжению не подлежит. Своей уверенностью она тоже его раздражала.
– Мы с Алексеем Ивановичем никогда не разведемся. Вы разве не знаете, на сколько он меня старше? Ему пора подумать, кто будет ухаживать за больным стариком…
– Подожди, больной старик – это кто? – возмущался Алексей Иванович. – Мой папа давно в могиле. На Новодевичьем, между прочим. Для тебя тоже место забронировано. Лучше посмотри на себя, курва. Ты первая кони двинешь, а мне еще парня растить.
Курва жалко смеялась. Она знала, что так и будет. Не получив вовремя никакого развития, кроме телесного, женщина давно исчерпала себя как личность. Немногое, что она прочитала за жизнь, уже было обсуждено, приятели разложены по косточкам, фигура и лицо пришли в негодность, сынок почти вырос и собирался ехать учиться в Англию. Предстоящая жизнь пугала. Но она старалась не думать о ней.
Алексей Иванович, напротив, не собирался останавливаться на достигнутом. Психология бывшего работника правоохранительных органов позволяла поступать в любой момент жизни именно так, как подсказывает совесть. Ответственность за содеянное нести было не обязательно.
Алексей Иванович давно боролся с женским профсоюзом под названием Восьмое марта. Глупые бабы почему-то вбили себе в головы, что имеют право разевать роток на имущество и деньги, которые заработал муж. Кстати, первая жена Алексея Ивановича состояла в членах этого профсоюза. Эти дуры вещали прямо с экранов телевизоров о том, что самые злостные неплательщики алиментов – менты, бывшие менты и прочие менты. Они причитали, что жутко боятся своих бывших мужей, что те постоянно угрожают семьям, и прозрачно намекали на то, что найти жен после подачи иска на раздел имущества будет трудно. Алексей Иванович по-честному готов был купить второй жене и сыну двухкомнатную квартиру в случае расставания. Ну, еще иногда помогать деньгами. В случае сопротивления исход был бы негативным. Уж очень не любил Алексей Иванович, когда ему противоречили. Впрочем, пока никто ему не противоречил. Пропасть непонимания росла с каждым часом.
Когда Алексей Иванович увидел Анжелу, пропасть превратилась в огромную черную зияющую дыру без начала и конца. В этой дыре Алексей Иванович похоронил воспоминания о хорошем, а его супруга закопала на время негативные эмоции и растраченную молодость.
Впрочем, до расставания было далеко. Только мадам Лосер со всем ее коварством могла предполагать, через сколько дней или недель у Алексея Ивановича и Анжелы состоится плотный контакт, перетекающий в брачный союз.
Чем-чем, а уж терпением судьба точно обделила Алексея Ивановича. Он привык получать все, что захочет, сразу и не собирался изменять привычкам. Мадам Лосер прекрасно знала об этом. Анжеле было строжайше запрещено подходить к телефону в течение трех дней.
Алексей Иванович позвонил на следующий день после встречи. Трубка сухо проинформировала о том, что ему следует позвонить позже. Алексей Иванович позвонил позже, потом еще позже, потом еще раз двадцать. Результат был прежним.
– Вот сука, – выругался он. Мысленно сластолюбец уже сделал с Анжелой все, на что была способна его фантазия. Честно говоря, фантазия была не слишком богатой, поэтому воображаемое действие ограничилось только раздеванием до кружевных трусиков красного цвета. Раздеть Анжелу в уме оказалось очень просто – достаточно было слегка поддеть банную простыню. Когда простыня упала, пожилой ловелас насладился зрелищем великолепного молодого тела – тоже мысленно.
Алексей Иванович мучил себя попытками дозвониться каждые пять минут следующего дня. Безуспешно. Он почти отчаялся, но изгнать из воспаленного мозга светлый образ не мог. Когда супруга оторвала его от грез невинным предложением откушать цыпленка табака, он чуть не опрокинул ей на голову тарелку. «Неужели я ее потерял?» – думал Алексей Иванович. Чем дальше, тем сильнее захватывала его внезапно вспыхнувшая любовь к незнакомке. Привычная вертлявость сменилась романтической задумчивостью, в глазах появилась влажная поволока. Он хотел девушку в простыне.
Развитие
