– Обычный таунхаус. Тебя что, смущает?
– Вдохновляет. Есть возможность по крышам пройти.
– Там же снег, – нахмурился Вадим. – Если ты свалишься и шею свернешь, мне, в общем-то, все равно, а вот твоя супермодель истерику закатит.
– Скажи ей, что я пал от вражеской пули!
– Ты если и падешь, то от собственной дури! Но суди сам.
Во дворах многих домов переливалась всеми цветами радуги новогодняя иллюминация. Она дополняла фонари, и на улицах было чуть ли не светлее, чем днем. По крышам перемещаться выгодней, там лампочки скорее прикрытием послужат.
Вадим тоже смотрел на иллюминацию, но думал о другом:
– Блин, до Нового года всего пару дней осталось! Веришь? Яша совсем мозги запудрил со своими бабскими интригами, мимо меня жизнь проходит!
– Моя жизнь вроде бы еще со мной. Но по поводу Нового года большого восторга не испытываю.
– Чего так?
– В Цирке на Новый год всегда устраивали специальные программы. Использовали и нас, и добычу. Всякое было.
Лучше и не вспоминать! Не было ни одного года, чтобы они в этот период не охотились. И почти всегда чужую смерть хозяева Цирка превращали чуть ли не в клоунаду.
Вадим не стал извиняться, он только заметил:
– В этом году все будет по-другому.
– В этом году все по-другому.
Жин-Жин торжественно пообещала, что откажется ото всех новогодних корпоративов, жертвуя немалым заработком, чтобы с ним побыть. Андрей пока не представлял, что это будет и как вообще праздновать надо, знал лишь, что должно понравиться, как и все пребывание с ней.
Войдя в поселок, они разделились. Вадим не спеша пошел вниз по улице, Андрей же перемахнул через ближайший забор и оказался в заснеженном дворе, уставленном пластиковыми оленями. К нему тут же кинулся небольшой песик, но, получив увесистый пинок, поспешил метнуться обратно в будку.
«Метра три пролетел, – отметил про себя Андрей. – Неплохо».
Используя кованую решетку, приставленную к стене, очевидно, для поддержки вьющихся растений, он забрался на крышу. Вадим не ошибся: снег порядочно мешал продвижению и норовил крупными комьями скатиться вниз, выдавая постороннее присутствие. Андрея это не сильно смущало, он точно знал, что сумеет удержаться.
Правда, при дневном свете на крыше будут видны его следы. И кому-то придется поверить либо в инопланетян, либо в Деда Мороза. Кто там еще любит шастать по крышам?..
Преодолевая небольшое расстояние между крышами, Андрей считал дома. Увидеть номер отсюда невозможно, поэтому шансы пропустить жилище Веретенникова раздражающе высоки. Если он вломится в чужой дом, шумиха поднимется такая, что о второй попытке и мечтать не приходится.
На нужной крыше его ждал неожиданный бонус: чердак переделали под жилое помещение, прорубив в черепице окна. Теперь Андрей мог наблюдать за передвижениями незнакомой девицы – по всей вероятности, Лолы Веретенниковой.
На вид ей было лет тридцать. Очень высокая и, главное, очень худая: минус пару килограммов, и по ней можно будет объяснять строение человеческого скелета даже через кожу. Самое любопытное заключалось в том, что по комнате она разгуливала практически голой – если не считать чисто символических трусиков. Не похоже, что она переодевалась, просто ей нравилось бродить в таком виде. Даже через стекло был слышен рев музыки.
– Господи, спасибо за идиоток, – пробурчал Андрей себе под нос.
Он достал из кармана, размещенного на рукаве куртки, тонкое лезвие и осторожно отогнул замок. Стеклопакет не был рассчитан на долгое сопротивление взлому, а потому поддался без труда. Свою хозяйку окно честно попыталось предупредить скрипом, который безжалостно поглотила музыка.
А вот холодный воздух голая девица не почувствовать не могла. Когда Андрей спрыгнул на пол, сопровождаемый комьями снега, она обернулась – но не издала ни единого звука. Лола беззвучно открывала и закрывала рот, как рыба, вдруг оказавшаяся на берегу, однако не шевелилась.
– Знаю, хорош, – в широкой улыбке Андрей продемонстрировал частично сохраненные клыки. Вернувшись из Цирка, он исправил зубы, но две пары клыков оставил для эффекта.
– Мама! – наконец пискнула девица.
Она попыталась бежать к двери, однако Андрей схватил ее за руку и швырнул на кровать. Лола сразу же извернулась и закрылась подушкой.
– Не надо меня насиловать! – в ее исполнении это больше походило на приказ, а не на просьбу.
– Не очень-то и хотелось, – пожал плечами мужчина. – Я вообще пока признаков принадлежности к женскому полу не увидел. Грудь где?
– Да как ты смеешь?! Я сейчас охрану позову!
Она что, серьезно думает, что он бы полез сюда, если бы боялся охраны?
– Деточка, не шуми, я к папе.
Он взял с тумбочки наручники, обклеенные розовым мехом, и, стараясь сдержать смех, двинулся к самопровозглашенной кандидатуре на изнасилование. Лола, стоит отдать ей должное, боролась с отчаянием олененка, запутавшегося в капроновых колготках. Правда, усилия оказались напрасными: Андрей все равно зафиксировал ее руки под коленями, оставив девушку в весьма затейливой позе.
В последнюю очередь он завязал ей рот платком и лишь после этого выключил музыку, уже начинавшую бить по нервам.
– Ну слава богу! – тут же раздалось откуда-то с первого этажа. – И не включай больше!
Понятно, Веретенников там. Славно.
– Видишь, папа недоволен, – Андрей наклонился к связанной девушке, чтобы можно было говорить тихо. – Я так понимаю, ты и есть та киса, из-за которой весь сыр-бор. Хочу тебе посоветовать: затаись. Не будешь никого злить, повторный суд даст тебе условный срок. Продолжишь выпендриваться – и тебе придется привыкать проводить время в такой позе.
Лола определенно не усвоила урок. На мужчину она смотрела с ненавистью, без страха. Решила, наверно, что раз папа рядом, ей ничто не угрожает, так, напугать решили.
Андрей не собирался тратить на нее лишние усилия, она свое еще получит. Он лишь предупредил:
– Свалишься с кровати – можешь свернуть себе шею, так что не дергайся. Когда все закончится, кто-то тебя освободит. Приятное же его ждет зрелище!
Она что-то яростно замычала через кляп. Нелестные характеристики Андрей мог распознать даже в таком исполнении, поэтому из мстительности выкинул ключ от наручников в открытое окно.
Шумная попалась пленница, и все же вряд ли ее услышат. Времени не хватит!
Андрей приоткрыл дверь, за которой сразу начиналась лестница вниз. Прислушиваясь ко всем возможным звукам, он начал спускаться. Дом небольшой, поэтому места для засады здесь не так уж и много.
Коридор второго этажа пустовал. Похоже, все либо разошлись по комнатам, либо засели на первом этаже. Не годится, надо разделять.
Мужчина поднял большую фарфоровую вазу, стоящую у лестницы, и разбил ее о стену. Возмущенный возглас Веретенникова не заставил себя долго ждать:
– Этот чертов кот опять имущество портит! Ваня, иди проверь, что он там расколошматил!
– Почему я? – возмутился густой бас.
– Потому что домработница уже ушла! Ты сам знаешь, сейчас лишние люди в доме не нужны.
Очень хорошо, что домработница ушла. Не надо будет ломать голову над тем, как нейтрализовать женщину, не связанную с этой историей. А вот с двумя верзилами разобраться легко!
Андрей остался на месте, ожидая прихода охранника, тяжелые шаги которого уже отдавались скрипом в ступеньках. Ваня оказался здоровенным ломом – больше Андрея чуть ли не в полтора раза, причем и по росту, и в ширину.
Зато умом он не блистал. Увидев, кто перед ним, он только присвистнул:
