Он спрыгнул с кровати (в очередной раз порадовавшись наличию халата на теле), метнулся в ванную и притащил оттуда смятую кучку тряпья, которая в брошенном на кровать виде распалась на кружевное бельишко, тонкие чулки и жеваное мокрое платье.
– Вот!
– Но оно же мокрое все!
– Да! Мы с тобой в воде раздевались!
– Идиот! Халат принеси, сухой!
– Хорошо, только не обзывайся.
– Действительно, Брунгильда, – недовольно поджала губы свекровь, – прекрати оскорблять Кая. Не забывай – он скоро станет таким, как был, приехавший специалист гарантирует, и не думаю, что ты захочешь вернуть его прежнее отношение к тебе. Сейчас он в восторге от тебя, так и постарайся сохранить этот восторг как можно дольше.
– Вот сухой халат, – Кай протянул один из своих, – он висеть там, на крючке. Мама, я хороший?
– Да, я ведь говорила.
– Тогда хочу гулять!
– Наверх тебе нельзя.
– С детьми гулять! Здесь! Бегать! Играть! Хочу-у-у-у!
– С детьми тоже нельзя, ты большой слишком.
– Хочу-у-у-у!
– Ладно, после завтрака сходишь на прогулку в верхнюю пещеру. Можешь даже выйти наверх, там сегодня пасмурно и идет снег…
– Хочу снег!
– Хорошо, хорошо, но только на десять минут, не больше. И в шапочке.
– Какой шапоке?
– Той, что надевали недавно, – шлем.
– Не хочу, она мешает и трет!
– Тогда не пойдешь гулять.
– Ладно, пусть шапока будет.
– Вот и отлично.
Глава 27
Грета вызвала по внутреннему телефону санитаров со специальным креслом на колесиках – стоять на ногах невестка не могла, слишком кружилась голова, позвонила Крауху и прибывшему накануне профессору и ушла вслед за поскрипывающей круглыми суставами каталкой, успокаивая стонущую Брунгильду.
Кай дождался, пока неторопливая дверь доедет до конца, и почти бегом кинулся в спальню за чистой, сухой и подходящей для длительного перехода по зимнему лесу одеждой.
Все планы, выросшие после начала их строительства не выше фундамента, с тоской смотрели на суетившегося архитектора, понимая, что завершать стройку он не намерен. Потому как форс-мажор случился.
Не форсящий мальчик-мажор в гости нагрянул, а полноценный такой… мм… трындец намечался.
Грозивший накрыть смертельной волной и самого Кая, и его семью. Настоящую семью.
Потому что Брунгильда даже если и не вспомнит все, что произошло вчера в ванной, то о присланных «гостинцах» ей напомнят те, кто их прислал. Да и сообщники-сопостельники красотули явно были в курсе ее намерений, и, как только женушка сможет с ними пообщаться, изображать из себя патиссон больше не получится.
И справиться со всеми сразу Кай не сможет. Потому что толком не знает, сколько этих «всех сразу» бродит сейчас по подземелью. И какие еще «сюрпризы» намешал в склянке очаровашка Людди, как бы на самом деле не стать овощем.
А помощи ждать не стоит. Тот голос вчера ему просто померещился. Галлюцинация, вызванная колоссальным перенапряжением. Перенапряжением от борьбы со сковавшим разум льдом.
Он сам вчера справился, дойдя до пика отчаяния. Вот и зазвучали в голове голоса, которым взяться было просто неоткуда. Ни среди его соплеменников, ни в городе Кай ни разу не ощутил ответного прикосновения чужого разума. Впервые это случилось только с Михаэлем, унаследовавшим его способности.
Кай не исключал, что на планете существуют люди с похожими способностями, о детях-индиго он тоже был наслышан. Но здесь, рядом, никого из «братьев по разуму» не было. А дотянуться из немыслимого далека не в состоянии ни один, пусть даже самый сверх-сверх-сверхчеловек.
А тем более – ребенок! Ведь голос точно был детским. Не младенческим, как у Михаэля, а скорее подростковым.
И даже если представить, что такой ментальный гений существует, с какого перепугу он стал бы искать именного его, Кая? В скрытом от посторонних глаз, тщательно охраняемом подземном убежище нацистов?
В общем, помощи ждать не стоит, он должен справиться сам. О чем, кстати, и его внутренний голос велел вчера.
Для начала – сбежать отсюда, добраться до Степаныча, забрать у него Михаэля и увезти как можно дальше. Если старик не захочет расставаться со ставшим ему родным мальчиком, заберем и дедулю. И псов, конечно.
Ну да, дополнительные проблемы, но это ведь ЕГО СЕМЬЯ! И собакевичи в том числе.
Каким образом он все это организует, куда повезет своих, Кай пока не знал. Вот выберется из подземелья, тогда будет думать дальше.
Для начала – просканируем окружающее пространство, следует принять превентивные меры.
Закрыв дверь ванной на защелку, Кай сел в кресло, на котором вчера бренчала хвостом гремучая змея по имени Брунгильда, закрыл глаза и расслабился.
Так, где же моя милая женушка? А вот моя милая женушка – в вотчине доктора Крауха. Не в той металлической коробке, в которой лежал сам Кай, а в приемной эскулапа. Лежит на кушетке, вокруг суетятся Краух и кто-то незнакомый – вероятно, тот самый нейрохирург. Рядом – Грета, она взволнована, но не так чтобы сильно. За дверью приемной стоят еще двое, вот они озабочены всерьез. Эту парочку Кай не раз видел возле Брунгильды – телохранители, ага. Заодно и телопотребители. И сообщники, разумеется.
Ребятки вторжения в разум не ожидали (собственно, сейчас никто ничего подобного не ожидал), поэтому справиться с ними было легко. Особенно если учесть, что, как оказалось при ближайшем рассмотрении, подробностей о западных «гостинцах» дружки Брунгильды не знали. Судя по всему, это были «мускулы» заговорщиков.
Так что у них Кай просто стер информацию о получении гостинцев. Не было ничего, вот и все. Доктор Краух и профессор получили установку дать Брунгильде снотворное – сотрясенному мозгу необходим полноценный отдых, а что может быть лучше сна!
Грета окончательно успокоилась – невестка в порядке, сейчас поспит и к вечеру будет здорова – и направилась к себе, разгребать накопившуюся кучу дел. Не забыв при этом отдать распоряжение насчет прогулки Кая на свежем воздухе.
Так, вроде все. Конечно, не мешало бы попытаться разыскать остальных сообщников Брунгильды, но для этого требовалось слишком много сил и, самое главное, времени. А ни того, ни другого Кай тратить не хотел, слишком опасно.
К тому же заговорщики еще не в курсе насчет полной реабилитации «овоща», а вот насчет его сексуальных игрищ этой ночью, скорее всего, в курсе. И какое-то время неприятностей от объекта наблюдения ждать не будут.
В общем, пора на волю. К сыну. И… господи, как же он соскучился по кареглазому олененку, по своей родной девочке, нежной, страстной, сильной…
А вот и завтрак везут, надо спешить.
Так, плотные джинсы, шерстяные носки, майка, теплый свитер – теперь никакой мороз и снег ему не
