Андрей с товарищами вернулся на базу лишь на следующую ночь. Радиограммы были переданы. Генрик с оставшимися разведчиками весь день наблюдал за шоссе и вёл записи. Все очень устали от напряжённой работы и бесконечных лесных переходов. До утра спали как убитые. Шла уже вторая неделя их пребывания на вражеской земле. Подходили к концу взятые с собой запасы продуктов. Необходимо было поставить об этом в известность штаб в Каунасе и выбрать место для приёма груза. Большинство разведчиков были недовольны результатами своей работы. Им казалось, что сделано пока ещё очень мало.
На север от Борецкой пущи тянулись шоссе и железная дорога из Голдапа через Бане Мазурске в Венгожево. Они проходили по открытой местности или через небольшие кустарники, исключавшие возможность наблюдения. Только в окрестностях деревни Бочвинки два небольших лесных выступа подходило почти к шоссе и железной дороге. Генрик, Андрей и Сергей рассматривали штабную карту, десятки раз пробегая глазами шоссе и железную дорогу, ведущие из Венгожева в Голдап. По этому шоссе должны были одна за другой следовать колонны автомашин, снабжавшие всем необходимым участок фронта в районе Голдапа.
Шести разведчикам предстояло добраться ночью до деревни Бочвинки, занять наблюдательные посты и в течение дня наблюдать за шоссе и железной дорогой. Местность была неизвестна. Шли осторожно, поскольку местами лес был редким. Когда снова появились островки кустарника, прибавили шагу.
Вдруг Тони, шедший несколько впереди, упал на землю. Остальные последовали его примеру. Генрик подполз к нему. Между деревьями видны были силуэты немцев. Подсчитали — оказалось шестеро. Они шли по тропинке, ведя перед собой велосипеды. Деваться было некуда. Узкая полоска кустарника не была достаточным укрытием. Немцы могли заметить их и поднять тревогу. Действовать надо было молниеносно.
У Максима и Яна были винтовки с глушителями. Живьём хотели взять только одного. Разведчиков в защитной одежде, распластавшихся во мху, не было видно. Хлопнули приглушённые выстрелы. Двое немцев упали на землю. Дальше события развивались в ускоренном темпе. Выстрелами из винтовок уложили ещё одного немца. Оставшиеся трое не успели опомниться, как Генрик, Сергей и Тони с возгласами «Хенде хох!» бросились к ним. Немцы послушно подняли руки. Отобрали у них оружие, ремни, забрали документы. Тони ловко связал им руки, заткнул рты кляпами.
— Кто командир? — спросил Генрик.
Показали на лежащего на земле немца. Его подстрелил Максим. Одного из пойманных самокатчиков Генрик велел оставить для допроса, а двоих отвести в лес. Убрали также тела убитых. Велосипеды, рюкзаки, оружие, обмундирование и документы решили забрать на базу на обратном пути.
Связанного самокатчика вели с собой, пока не встретился густой кустарник. Там допросили пленного, который сообщил (что, кстати, вытекало и из документов), что он является солдатом части, входившей в состав 10-й бригады самокатчиков. Вшестером они отправились из Бане Мазурске в Олецко, куда перебрасывалась их часть. Они хотели, идя через пущу, сократить дорогу к шоссе. Встреча с разведчиками оказалась для них неожиданной — и гибельной.
Информация, полученная от самокатчика, обогатила сведения о противнике и одновременно сократила его силы на шесть солдат. Это была незапланированная операция. Разведчики обещали друг другу по возвращении обмыть свой успех водкой, которую нашли в рюкзаках самокатчиков.
Лес кончился. Шли полем. Справа осталась деревня Борек. Между деревнями Кальнишки и Керзки углубились в лес, который узким выступом тянулся до самых Бочвинок. На востоке он доходил до железной дороги и шоссе. Вскоре добрались до места. На обеих дорогах, несмотря на ночное время, царило оживлённое движение. Поскольку ничего не было видно, разведчики решили дождаться рассвета, спрятавшись в кустах.
Утром по двое с биноклями залегли на опушке леса. Тони ловко вскарабкался на развесистую ель, откуда ему было хорошо видно шоссе и железную дорогу. Наблюдения подтвердили усиленное движение транспорта между Венгожево и Голдапом. Один за другим заполнялись листочки бумаги, фиксируя знаки автомашин и их количество. В окрестностях деревни Бочвинки они заметили укрепления и множество солдат. Дальнейшее наблюдение за местностью представлялось опасным, поскольку узкий выступ леса мог быть внезапно занят немцами.
В безопасности почувствовали себя лишь в глубине пущи. Продолжать наблюдение за трассой Венгожево — Голдап не имело смысла. Из показаний связного вытекало, что в окрестностях Голдапа была сконцентрирована основная группа частей армии генерала Госбаха, курьеры которых сновали по этому шоссе. Зашёл разговор о возможности организации новой засады. Забрав снаряжение самокатчиков, разведчики к полуночи были уже на базе. Устроили настоящее пиршество из найденных в рюкзаках консервов. Хотя от усталости слипались глаза, чуть ли не до самого утра делились впечатлениями о последних событиях, результатах наблюдений и планах на будущее.
11
Запасы продуктов иссякли. Чтобы не оставлять следов, не ходили даже за картошкой. Однажды Максиму удалось убить кабана. Некоторое время питались его мясом, которое без хлеба и соля было невкусным. Обещанные штабом продукты, снаряжение и боеприпасы должны были сбросить этой ночью. Об этом накануне была получена радиограмма.
После долгих поисков выбрали место между озёрами Волиско и Лазьно среди болот, подальше от человеческих жилищ. Решили сообщить его точные координаты в штаб незадолго до вылета самолёта, с тем чтобы, в случае перехвата радиограммы, немцы не успели бы расшифровать её и помешать операции.
Приняв по радио условный сигнал, отправились в путь вдесятером и через два часа были на месте. Самолёт должен был прилететь в 22.30. Расположились треугольником. В середине его, на поле, заросшем редким леском, должны были сбросить парашюты с грузом. Светящиеся стрелки часов медленно отсчитывали время, может быть, даже слишком медленно. Было около 22.00, когда с востока послышался вначале слабый, а затем постепенно усиливающийся гул моторов. Одновременно где-то вдалеке ночную темноту начали разрезать ножницы прожекторов и светящиеся ленты трассирующих пуль и снарядов, Вспышки разрывов и лучи прожекторов то и дело озаряли небо. Видимо, летела большая группа советских самолетов.
Издалека до разведчиков доносилось глухое эхо взрывов сброшенных бомб; замёрзшая земля и морозный воздух усиливали звук. Затем такое же эхо начало доноситься чуть ли не со всех сторон леса, а сильнее всего — из района Гижицко и Венгожева. Воздух дрожал от бомб, рёва проносившихся над пущей самолётов. Бомбёжка фашистских очагов сопротивления была, судя по всему, широко задумана.
Стрелки часов приближались к 22.30. В грохоте бомб и зенитных орудий, а также рёве бомбардировщиков трудно было разобрать гул их самолёта.
Он появился неожиданно со стороны Круклянок, низко летя над лесом. Тамара услышала в наушниках условный сигнал. Три фонарика — Генрика, Андрея и Тамары — вспыхнули одновременно, а мгновение спустя засветились огоньками остальные две вершины треугольника. Разведчики размахивали фонариками над головой. Самолёт развернулся и прошёл над лесом так низко, что на фоне чёрного неба они увидели его силуэт. Три приближавшихся к земле парашюта были уже отчётливо видны. Ветер относил их на восток. Побежали за ними. Гул самолёта доносился всё тише и тише. Два парашюта с мешками нашли сразу же. Третий искали около часа.
До базы, которая находилась в зарослях над Чарчей Стругой, было далеко, и разведчики добрались туда лишь на рассвете. Сразу же начали распаковывать мешки. Там были батареи для радиостанции, боеприпасы, консервы, сигареты, спирт, шоколад и другие необходимые вещи. Разведчики с жадностью набросились на хлеб, которого не видели уже давно.
В тот день вести наблюдение за шоссе отправился лишь один дозор. Остальные приводили себя в порядок, брились, меняли бельё, чистили оружие и подгоняли по своей фигуре одежду самокатчиков и
