которая, перевернувшись, встала дыбом. «Мерседес» плавно скользнул под лёд. Разведчики аккуратно выровняли осколки льда над полыньёй, присыпали её кое-где снегом а уничтожили следы на льду, берегу озера и ведущей к нему дороге. Спустя несколько минут они уже пробирались по компасу в северном направлении — к условленному месту встречи.
18
В густых еловых зарослях, недалеко от того места на шоссе, где около часа назад разыгралась сцена захвата автомобиля, лежал человек.
Это был раненый адъютант. Весь окровавленный, он то и дело терял сознание. Холод приводил его в чувство, и тогда он пытался ползти в сторону шоссе. У адъютанта было несколько ран: в ноги, спину и одна — самая тяжёлая — в голову. С трудом ему удалось подползти к придорожным кустам, и он скатился в кювет. Вылезти оттуда он уже не смог: слишком глубокий был ров. Долгое время немец лежал без движения, затем медленно вытащил из кармана пачку сигарет и карандаш. На ощупь, почти теряя сознание, он начал царапать на коробке кривые каракули: «Здесь сегодня на нас напали, все погибли, русские…»
Коробка из-под сигарет осталась в холодеющей руке немца. Его голова упала в снег и больше не поднялась.
Прошло около получаса, когда со стороны Гижицко показалась колонна автомобилей. В том месте шоссе, где Коля разбросал шипы, у двух машин были проколоты камеры. Остальные грузовики объехали неудачников и продолжали свой путь в направлении фронта. Однако тут же вынуждены были остановиться ещё два грузовика, также получив проколы.
Шофёры, ругаясь на чём свет стоит, занялись ремонтом. Из брезентовых кузовов выскочили укутанные в тулупы солдаты и запрыгали по шоссе, проклиная собачий холод. Двое из них, дымя сигаретами, побрели по дороге, о чём-то разговаривая. Они отошли метров па сто от машин, когда их внимание привлёк какой-то тёмный предмет, лежащий в придорожном кювете. Они подошли ближе и посветили фонариками. Это был окровавленный труп адъютанта. Солдаты бросились бегом к машинам, чтобы доложить командиру об обнаруженном.
Мертвеца перевернули на спину. В окоченевшей руке он что-то сжимал. Офицер наклонился и вынул из пальцев убитого смятую сигаретную коробку. С трудом, по можно было прочитать нацарапанные вслепую, корявые, запачканные кровью буквы. Офицер приказал перенести труп в машину и занять оборону вокруг грузовиков. Затем он отозвал в сторону фельдфебеля и вручил ему найденную коробку, приказав тотчас же мчаться на одной из уже отремонтированных машин обратно в Гижицко. Этой же машиной отправили и труп. У страха глаза велики. В воображении старшего по автоколонне уже мерещился многочисленный советский парашютный десант, сброшенный в окрестных лесах. А когда одна из отремонтированных машин снова наехала на шипы там, где их разбросали Наташа с Павлом, ужас, охвативший немцев, не поддавался описанию.
Грузовик с фельдфебелем, пятью солдатами и трупом адъютанта помчался в Гижицко. Была уже глубокая ночь, когда они влетели на затемнённые улочки городка и остановились у здания военной комендатуры. Фельдфебель доложил дежурному офицеру о случившемся. Дежурный осмотрел сигаретную коробку, заглянул в кузов грузовика, где лежал убитый, и сообщил по телефону начальству — в штаб армии и в местный отдел гестапо.
Спустя полчаса к комендатуре подкатили две легковые автомашины и фургон «скорой помощи». Начальник гестапо в Гижицко Цюпфельберг и начальник местного отдела разведки СД Шиммель, а с ними и ещё несколько офицеров в течение продолжительного времени выясняли у фельдфебеля различные подробности: где и при каких обстоятельствах найден труп, что было причиной прокола автомобильных шин и прочее. Коробка из-под сигарет несколько раз переходила из рук в руки.
Тело адъютанта перенесли в санитарный фургон, который в сопровождении других автомобилей двинулся в направлении военного госпиталя. В морге над телом убитого склонились эксперты-медики, а также начальник гестапо и Шиммель. Из бедра и брюшной полости адъютанта извлекли две пули. Доктора приблизительно установили время его ранения и смерти. Одежду и документы по распоряжению Шиммеля забрали и перенесли к нему в отдел.
Разобравшись в личных документах погибшего, разведка связалась со штабом танкового соединения, размещавшегося под Мерунишками. Оттуда сообщили, что вчера в 14 часов штабным автомобилем марки «мерседес» номер ВХ-0488 выехали в направлении Гижицко на совещание в штаб армии полковник Бургсдорф, майор Ханфнер и лейтенант Фукс. Были получены также подробное описание их внешности и перечень имевшихся с ними документов. Затем Шиммель связался со штабом 4-й армии генерала Госбаха. Там ему подтвердили, что представители штаба танкистов до сих пор на совещание не прибыли, хотя должны были явиться ещё вчера. В штабе армии обеспокоены этим.
Шиммель знал, что делать в таких случаях. Он уже диктовал своему помощнику текст депеши в Кенигсберг.
В кабинете кроме Шиммеля и его офицеров, а также шефа отдела гестапо находились начальник фронтовой разведки капитан Хайнерг и начальник станции пеленгации и подслушивания капитан Шиффер. Взгляды всех были устремлены в то место на карте, где находилась Борецкая пуща. Определили квадраты, которые необходимо было тщательнейшим образом прочесать крупными армейскими подразделениями, включая проводников с собаками. На перекрёстках дорог и мостах решено было установить посты гестапо и армейской службы безопасности для проверки каждой автомашины. В помощь им выделялись отряды вермахта. С рассветом специальные следственные группы направились к месту происшествия на поиски следов пропавшей машины. Для обнаружения радиопередатчиков партизан капитану Шифферу придавалась техника от соседей. Над пущей с этого дня вводились разведывательные полёты специально оборудованного самолёта.
Совещание ещё не закончилось, когда на столе у Шиммеля зазвонил телефон. Он схватил трубку и вытянулся по стойке «смирно». Звонил сам шеф разведки СД из Кенигсберга, сообщивший, что на помощь Шиммелю уже выехали его люди, и пригрозивший, что если советские разведчики не будут найдены, то ему, Шиммелю, не поздоровится. Шиммель сам хорошо знал, какую ценность имеют для советской разведки попавшие в её руки документы, и понимал ярость начальника.
Собравшиеся быстро покидали кабинет. Спустя несколько минут в сторону фронта уже мчались три легковые автомашины и пять грузовиков, набитых солдатами, жандармами и агентами службы безопасности. Шиммель сидел, держа автомат на коленях и напряжённо всматриваясь в тёмную полосу леса, проносившуюся по обеим сторонам шоссе. Где-то недалеко должно находиться и место вчерашнего происшествия. Как нарочно, немного не доезжая до него, «мерседес» чуть не занесло в придорожную канаву. Офицеры вышли из машины. Из камеры со свистом выходил воздух. Шофёр, удручённо качая головой, взялся за ремонт.
Шиммель пересел в другую машину, и колонна двинулась дальше. Когда приехали, небо уже розовело, наступал день. Офицеры с Шиммелем начали осмотр места происшествия. Определили место стоянки штабного автомобиля, нашли несколько стреляных гильз от автомата, в кустах и кювете в нескольких местах сохранились следы крови, оставленные, по всей вероятности, адъютантом. Несколько десятков солдат, ползая на коленях, пядь за пядью просматривали шоссе, тут и там подбирая металлические шипы. И только пять собак-ищеек беспомощно скулили и скребли лапами землю: взять след им не удавалось. Участников операции Шиммель разделил па две группы. Их задачей было внимательно прочесать лес на расстоянии до пяти километров с обеих сторон вдоль шоссе. Сам Шиммель с несколькими солдатами остался на месте. В его машине была установлена рация, принимавшая очередные сообщения. Ничего нового в них, однако, не было. Подслушивание тоже было безрезультатным: эфир молчал.
Примерно спустя два часа с начала поисков поступило донесение, что на глухой лесной дороге обнаружены следы какой-то автомашины. Шиммель с группой патрульных поспешил в том направлении. Ошибки не было: на просёлочной дороге отчётливо виднелись следы «мерседеса», ведущие в сторону озера Литыгайно. Обнаружить прорубь не представляло труда. Шестами нащупали под водой и машину. Затем
