Выдав на-гора сию «мудрость», дядюшка расправил плечи и горделиво обозрел присутствующих. Судя по всему, в его лобастой башке не мелькнуло даже тени сомнения, что я сейчас же вскочу, обниму его, расцелую, и сходу прикажу строиться и атаковать. Э-эх, дядя-дядя… Не, мужик ты хороший, но…
— Дядя, у де Бургов рыцарей против нас — вчетверо! Ты соображаешь, что ты только что предложил?
— Да какие это рыцари, — граф Солсбери сделал пренебрежительный жест. — Ирландцы да голодранцы. Там приличного рыцарства только две фамилии немцев, да фамилия самого братца Джона, гореть ему в аду! Да мы с храмовниками их враз, не заметим даже!..
— Но нельзя не признать, любезный граф, — проскрипел магистр тамплиеров, — что ваш племянник обладает на зависть здравым рассудком, чтобы очертя голову бросаться в драку, как ваш царственный брат. И легко видеть, что его действия приносят куда более осязаемые и весомые плоды, нежели грандиозные, но сказочные проекты его отца…
Лука Боманур пожевал губами. Вот если не знать, кто он такой — милейший старичок, которому сидеть на лавочке у подъезда, да размышлять о былом, грея на солнышке старые косточки…
— Разумеется, рыцари Храма не идут ни в какое сравнение с тем сбродом, что поставил под свои знамена вероломный Джон, но… Четыре шакала победят одного волка, не так ли, граф?
— Истинно так, — прогудел со своего места фриар Тук. — И если оборотиться к Святому Писанию…
Так, вот этого — не надо! А то сейчас будет, как в кино про неуловимых, экскурс, минут на сорок. «Исаак родил Иакова, Иаков родил Авраама, Авраам родил Моисея…»
— Епископ, это — потом. Товарищи офицеры, еще светлые идеи есть?
— Я вот что думаю…
С места поднимается симпатичный такой толстячок с кругленьким брюшком, кругленьким личиком и широкой обаятельной улыбкой. Вот до сих пор не могу поверить, что его зовут Реджинальд фон де Беф. Удивительно милый человек, которого даже крестьяне благословляли…
— Я вот что думаю, Ваше Высочество… — Фон де Беф выдает свою самую обаятельную улыбку, — Надо не здесь сражение давать, а собрать часть Вашего войска и пойти с ним разорять владения де Бургов. Недолго же они здесь высидят, когда узнают, что у них дома творится…
Надо признать, идея неплоха. Если бы только это было не мое собственное будущее королевство — так бы и поступил… Впрочем может еще и поступлю, если других толковых мыслей не воспоследует…
— Надо в Вэллис за подмогой послать, — задумчиво предлагает Туково преосвященство. — Валлисцы ирландцев не любят — страсть!..
А чем с ними расплачиваться? Серебром? А потом опять — грабить идти?..
— Я думаю, царственный зять мой, что можно обойти армию врагов. Ваша пехота завяжет бой, а рыцари, тем временем, погрузившись на корабли, выйдут в море и высадятся в тылу у воинов изменника Джона. Когда они ударят врагу в спину, то воины изменника смутятся, утеряют храбрость и волю к победе и побегут…
Ай да тесть, ай да Мурдахов сын! Вот это — почти идея, разве что стоит ее немного подкорректировать…
…На другой день, на самом рассвете, когда лагерь сторонников принца Джона только-только начал пробуждаться ото сна, со стороны Скарборо взревели трубы и рога, а по перекидным мостикам через ров двинулась темная масса всадников и пехотинцев. Воины моего высочества выезжали и выбегали на поле и строились в три полка.
Место в центре получил полк рыцарей Храма. Тамплиеры соблюдали некое подобие строя, хотя построились не классической свиньей, как советовал им я, а чем-то вроде прямоугольника. Конные впереди, пехота — сзади…
На правом фланге встал сводный англо-германо-датский полк под командой дяди Вилли. В него вошли рыцари его личной дружины, рыцари фельдмаршала Паулюса и трое датских рыцарей, один из которых — Ольгер Харальдсон — был участником знаменитого «суда божьего». Взятый в плен Маленьким Джоном, он остался у нас, присягнул и теперь считался командиром датской части, появившейся в моем воинстве. За его спиной щетинился копьями раббат — батальон из бывших рабов…
В Дании оказалась пропасть самых что ни на есть натуральных рабов: абсолютно бесправных, с ошейниками на жилистых шеях, а частенько — и заклейменных. Прослышав, что в нашем войске всем даруют свободу, эти ребята ломанули ко мне, точно бешенные. И вот теперь им предстояло доказать свое право на свободу — победить, или умереть…
Левым флангом войска командовал великий сенешаль Англии Ральф Мурдах. Его войско несколько поредело за время последних кампаний, но все же представляло собой довольно грозную силу. Еще не закончив построения, войско, оглашая рассветную полумглу выкрикиванием имен своих прекрасных дам и нестройным ревом «За Святого Георга, веселую Англию и королеву Марион!», двинулось вперед и, набирая скорость, покатилось к лагерю противника…
…Но всего этого я не видел. Первый Лорд Адмиралтейства Арблестер, лично отобрав самые быстроходные корабли в нашей флотилии, вел их по темному утреннему морю высаживать десант в тылу у противника. Местом для высадки был избран мыс с маленькой рыбачьей деревушкой, носившей удивительно подходящее название Литтллэнд. В очередной раз восхитившись странным совпадениям, и огорчившись тем, что кроме меня некому оценить комизм ситуации, я двинулся по стопам полковника Брежнева…
…Десант высадился на загляденье четко и слаженно. Даже диковатые Машины родственнички на этот раз вели себя исключительно тихо и организованно. Построившись на берегу в три колонны, воины начали марш-бросок. Мы бежали, туда, откуда до нас все яснее и яснее доносились лязг оружия, крики, ржание лошадей, короче — вся та какофония, которую экзальтированные штафирки поэтично именуют «музыкой битвы»…
Выметнувшись на низенький холмик — пресловутую «безымянную высоту» — я вгляделся, в развернувшуюся передо мной картину сражения. С первого же взгляда становилось ясно: наши проигрывают. Хотя возможно это заметил только я…
Храмовникам под водительством Луки Боманура почти удалось прорвать центр войска принца Джона. Судя по тому, что я видел, их буквально закидывали трупами, но они отчаянно прорывались вперед, тем более, что это было для них единственной возможностью избежать бесславной гибели. Фланги моего войска еще держались, но было видно, что это уже ненадолго. А как только рыцари де Бурга опрокинут крылья нашего воинства, тамплиеры окажутся в окружении, что в данной ситуации и означает гибель…
— Стройся! Пики перед себя! Шагом… АРШ!..
Первый пехотный Шервудско-Нотингемский и Второй пехотный Красных Швабов полки, а так же Отдельный Валлисский Ударный батальон Героев, Презрительно Смеющихся Смерти В Лицо, имени Святого Чудотворца Давида из Вэллиса дружно зашагали вперед. Пока — молча… С правого фланга двигалась гвардейская «русская сотня» в составе тридцати трех богатырей и валлисские конные лучники. Вот до противника остается тысяча шагов… девятьсот… восемьсот…
— Сапартак — чемпион! — взревел внезапно кто-то из русичей, и конники прянули с шага в галоп. — Сапартак — чемпион!
На войско принца Джона посыпались первые стрелы…
— Spartak — champion! — загремел бас сержанта де Литля. — Бегом, urody! Spartak — champion!
— Espartaak — shepmpion! — заголосил недавно произведенный в ефрейторы Эбрилл Шорс. — Espartaak — shepmpion!
— Спартак — чемпион! — взвыло все мое войско, и даже со стороны храмовников, непрерывно выкрикивавших свой боевой клич «Босеан!», раскатилось грозное и могучее «Spartak — champion!»
Пехотинцы атаковали бегом, почти не ломая строя. Вид рыцарской конницы, несущейся в атаку, впечатляет, спору нет, но вид неудержимо катящейся на тебя лавины сомкнувшихся плечом к плечу людей,
