под уздцы. Лорд Уэйнрайт шел к цели кратчайшим путем; если б поехали по главной дороге, объяснил он, то потеряли бы еще день, а то и два. Впрочем, все справлялись отлично.
К концу дня Роуз, до того долго плывшая на корабле, а потом путешествовавшая в карете, устала невероятно. Она давно не ездила верхом, и переход оказался довольно сложным, а потому, когда солнце начало клониться к западу, Роуз едва держалась в седле. К счастью, Джеймс не рассчитывал, что его спутники будут идти всю ночь: вскоре тропы вывели на плоскогорье, где меж зарослей тамариска, под сенью высоких пышных сосен бежал прозрачный ручей. Джеймс остановил коня на широкой поляне и спешился.
– Здесь мы заночуем. – Лорд Уэйнрайт привязал своего скакуна к низкой ветке дерева, подошел к Роуз и снял ее с седла. Она уцепилась за плечи Джеймса, чтобы не упасть. – Устала?
– Да.
– Сейчас мы поставим палатки и приготовим ужин, а ты пока можешь посидеть здесь и отдохнуть. – Джеймс подвел Роуз к плоскому камню, формой напоминавшему кресло, отцепил от седла одеяло и расстелил. – Вот так.
Она села, благодарная ему за заботу. Кузен улыбнулся и отошел, но Роуз словно согрели – усталость уйдет, а прекрасные воспоминания останутся. Пожалуй, если лорд Каррингтон действительно решится на объяснение в чувствах, нужно будет сказать твердо: ему нечего ждать. Роуз смотрела, как Джеймс распоряжается – где привязать лошадей, где их напоить, где набрать воды самим, – и понимала, что влюблена в него так сильно, как никогда не думала влюбиться.
Как она могла обрезать ему крылья?!
Здесь, на этом диком плоскогорье, среди скал и жестких трав, под громадным чистым куполом неба, Александр Джеймс Уэйнрайт находился в своей стихии. Невозможно представить его затянутым в скучный сюртук, сидящим в палате пэров. Он не для такой жизни создан. Его жизнь – это движение, дорога, и теперь Роуз гораздо лучше понимала, почему Джеймс не сразу открылся ей.
Она сама воспринимала путешествия скорее как способ убежать от того, что мучило ее: чувства вины перед Эндрю, которого так и не полюбила, странно сложившейся судьбы, для которой в Англии не оставалось места. Роуз любила свою страну, но что та могла дать ей? Только общество Эммы, а бабушка, будучи по натуре авантюристкой, никогда и никого не ущемляла в правах. Только есть вещи, которые тянут тебя назад и привязывают крепко, – например, титул графа Дарема, от которого не отмахнешься, как от назойливой мухи. И Джеймс, должно быть, чувствует себя теперь в плену. Последний глоток свободы перед тем, как окунуться в рутину, в ворох обязанностей, которых никогда для себя не хотел.
Роуз смотрела, как он смеется, шутит с миссис Браун, с Гидеоном, как у молчаливого Кунвара на лице появляется подобие улыбки при взгляде на хозяина, – и клялась себе, что не допустит, чтобы Джеймс стал несчастен. Он достоин большего, чем прозябание в неприятных обязанностях. Джеймс сделает то, что необходимо, – а потом Роуз придумает вместе с ним, как вернуть его жизнь, полную приключений.
Лорд Каррингтон, видимо, тоже весьма утомился и потому не стал на ночь глядя затевать откровенных разговоров. Роуз спала на одеялах в палатке рядом с миссис Браун, и размеренное дыхание компаньонки успокаивало. Сну не помешала ни жесткость ложа, ни непривычность обстановки – усталость взяла свое.
Миссис Браун разбудила Роуз на рассвете:
– Миледи! Лорд Уэйнрайт говорит, что пора собираться.
Роуз улыбнулась – еще один чудесный день впереди!
– Хорошо.
На костре варили кофе, и аромат растекался по поляне, как туман. Накормленные овсом лошади фыркали и прядали ушами; выпала роса, и Роуз сразу намочила край юбки. Ничего, высохнет. Миссис Браун причесала свою госпожу и Диану, принесла воды для умывания – холодной, искрящейся, – а Джеймс подошел и подал Роуз чашку с горьким напитком. Она любила кофе.
– Лорд Уэйнрайт! – окликнула его Диана. – Вы так загадочны, но я любопытна! Очень хочется знать, где мы находимся. Не будете так любезны показать мне на карте?
– Охотно. – Джеймс коротко улыбнулся Роуз, отошел, достал из седельной сумки карту и развернул ее на траве, придавив края камнями. Диана присела рядом с ним, разглядывая нарисованные дороги, горы и реки. – Вот здесь, леди, именно здесь.
– А куда направляемся?
– Вот сюда, – указал Джеймс.
– К вашему таинственному отшельнику, как там бишь его?..
– Серхио Перес. – Видимо, Джеймс решил больше не хранить тайну. Кому могут разболтать ее Карртингтоны – пастухам?.. – Это пожилой португалец, весьма колоритный, надо полагать.
– Вот он удивится, когда в гости заявится такая компания! – засмеялась Диана. Умытая свежей водой, леди Каррингтон была очень хороша; подол темно-синей амазонки озерцом расплескался по земле. Роуз даже залюбовалась.
– Леди Шелдон! – негромко произнес рядом с нею Оливер Каррингтон – он неслышно подошел, пока та разглядывала Диану. – Не будете ли вы столь милостивы и не уделите ли мне несколько минут для разговора наедине? Обещаю, ваша честь не пострадает!
Роуз оглянулась на миссис Браун, но та скрылась в палатке, чтобы собрать вещи. Слуги были заняты, Джеймс показывал Диане тропы, которыми предстоит ехать сегодня. Пожалуй, никто не заметит, если Роуз отлучится на несколько минут. Она протянула руку Оливеру:
– Конечно, лорд Каррингтон. Только недолго.
– Мне всего лишь нужно… сказать вам кое-что. Мы быстро вернемся.
Они спустились чуть ниже по течению ручья; лагерь теперь был позади, его скрыли заросли тамариска, но до Роуз по-прежнему доносились голоса. Каррингтон, старавшийся соблюдать приличия, вскоре остановился, чтобы не уходить слишком далеко. Роуз прислонилась к толстому сосновому стволу и скрестила руки на груди. Оливер повернулся к ней, откашлялся. Одетый в походный костюм, зачем-то нынче с саблей в красивых ножнах на боку (Роуз улыбнулась такой показной удали), сегодня лорд Каррингтон напоминал бандита с большой дороги. Если бы она не знала, что Оливер – добрейшей души человек…
– Вы, наверное, заметили, миледи, что я был к вам очень внимателен все дни.
– Я это ценю, – ответила Роуз нейтрально.
– Видите ли, ваша красота… и обаяние… Я никогда не встречал подобных женщин прежде!
– Ну что вы, лорд Каррингтон, – улыбнулась она, – наверняка встречали. Я не единственная женщина на земле.
Было забавно видеть, как этот крупный мужчина смущается, так как не в силах отыскать правильные слова: все отточенные навыки отказывают, когда случается то, что повергает тебя в трепет. Роуз было немного жаль лорда Каррингтона, все-таки он оставался попутчиком и приятным собеседником, и она сказала как можно мягче:
– Прошу извинить меня, если не дала вам понять верно. Я не смогу ответить на ваши чувства.
– Вы лишаете меня надежды? – вскричал он. – Сразу?
– Я не люблю играть в эти игры, милорд, – объяснила Роуз. – И предпочитаю быть честной. Я заметила ваш интерес, и мне приятно говорить с вами, как с добрым знакомым, однако это не перейдет в нечто большее.
– Какая жалость, – сказал он холодно, и Роуз уловила незнакомые жесткие нотки в его глубоком голосе. – А я решил, будто мне повезло.
– Нет. Я возвращаюсь в лагерь, милорд. – Роуз повернулась, чтобы уйти.
И тут наступила темнота.
Глава 18
