повеселевшую Роуз не смутило даже то, что дамского седла, конечно, у крестьян не отыскалось, и приходилось ехать по-мужски. Она уже путешествовала так, а потому просто подоткнула юбку, хотя была в компании мужчины. Но правила поведения остались где-то за границами Серра-да-Эштрела.
Джеймс выглядел сосредоточенным и усталым, однако в седле держался ровно, и Роуз успокоилась. Он – мужчина, он знает, что делать. Без него она бы, может, и не пропала здесь, но точно не выбралась бы так легко – не зная, куда идти, и не понимая по-португальски. А сейчас еще солнце не достигло зенита, всего несколько часов назад недобрые люди едва не убили их – и вот они едут верхом по широкой тропе. Роуз подтолкнула свою лошадь пятками и нагнала Джеймса.
– Жаль, что у них только ружья, – сказал тот, словно продолжая прерванный разговор. Кожаная куртка сидела на нем ладно, шляпа лихо съехала на затылок, голос звучал уверенно и спокойно. – И те – на вес золота.
– У тебя ведь есть золото, – поддразнила его Роуз.
– Да, но даже за него не соглашались продавать. Эти ружья их кормят, когда есть на кого охотиться. Тут зайцы водятся, разные птицы. А до города за новым идти далеко, и ну как оружейник обманет.
– Но ты взял вот это, – Роуз кивнула на ножны, висевшие у Джеймса на боку, и высовывавшуюся из них потертую рукоять, обмотанную кожаной полоской.
Кузен усмехнулся.
– Бог знает, сколько они хранили это. Кавалерийский палаш времен войн Наполеона! Причем английский, судя по клейму. – Он коснулся рукояти левой ладонью. – Когда Веллингтон пришел сюда на помощь союзникам, все эти горы, все долины были залиты кровью – за каждый клочок земли дрались с французами. Около Лиссабона сохранились остатки Торрес Ведрас, гигантских укреплений, которые задержали продвижение наполеоновских войск. А затем англичане погнали их обратно, через Португалию и Испанию.
– Зато вам достался палаш, милорд.
– Нет ничего настолько плохого, чтоб для чего-нибудь полезным не оказалось. Он, конечно, старенький, но сталь отличная, да и хранили его хорошо.
– Джеймс, ты ведь не думаешь, что тебе придется этим раритетом… драться?
Он хмыкнул.
– Опасаешься, я поставлю зазубрины на реликвии? Хочешь выгодно продать его коллекционерам?
Роуз, конечно, утешало, что Джеймс так развеселился, но она-то задавала вопрос серьезно.
– Нет. Я беспокоюсь за тебя.
– Тебе стоит побеспокоиться за лорда Каррингтона. Вот кому не повезет сегодня вечером… Едем рысью, дальше хорошая дорога. – И, не дожидаясь ее ответа, кузен послал коня вперед.
Они сделали только один короткий привал, чтобы передохнуть, и Джеймс выпил половину вина из фляги, едва притронувшись к еде. Роуз теперь тоже кусок в горло не лез, ее начала колотить нервная дрожь, появился запоздалый страх. Их с Джеймсом чуть не убили утром. Это невозможно. Так случилось. Она съела по куску хлеба и сыра, не чувствуя вкуса, и снова забралась в седло.
Солнце уже тронуло вершины гор, когда всадники доехали до маленького поселения – одна улица, десяток домов. Джеймс сказал, что деревня называется Педрегульхо, а в лесу над нею как раз и расположен дом Серхио Переса. В поселение заворачивать не стали, объехали его по верхней тропе. Роуз подняла голову, разглядывая крутые склоны, ощетинившиеся пиками скал и сосен. Лес тут рос густо, под сенью деревьев лежала плотная тень: этот склон горы был обращен на восток и сейчас медленно, неотвратимо погружался в сумерки. В Педрегульхо по-вечернему орали петухи, из труб валил дым. Роуз видела, как отару овец погнали к загону. Лежавшее в долине овальное озерцо отразило последний попавший на него солнечный луч, а затем вода потемнела, сделавшись неправдоподобно синей.
На усыпанной хвоей тропе лошадиный шаг стал глухим; в ветвях возились птицы, щебетали, устраиваясь на ночь. Джеймс по-прежнему ехал впереди, и когда он остановил лошадь и поднял руку, Роуз мгновенно натянула поводья. Путники ждали, вслушиваясь в лесные шорохи, в беззаботную возню птах и дыхание ветра в кронах. Наконец Джеймс спешился, знаком велел Роуз сделать то же самое и повел лошадь в поводу. Шли недолго – открылась лощина, вся в кудрявых, весенних еще зарослях орешника, и кузен осторожно спустился вниз.
– Лошадей оставим здесь, – объяснил он шепотом. – Дом близко.
– Откуда ты знаешь?
– Дымом тянет. И я слышал их лошадей. – Не нужно было пояснять – чьих. – Каррингтоны оставили их там, выше по склону. Значит, они здесь.
– Может, это гости Переса? – возразила Роуз.
– Нет. Это они, я знаю.
Бесполезно было спрашивать откуда – человек, который привык к дикой местности, обретает сверхъестественное чутье, помогающее в ситуациях вроде этой. Стоит вспомнить, как Джеймс услышал шипение подожженного фитиля. Роуз доверяла кузену полностью и поверила сейчас. Значит, они не успели, и карта уже в руках Каррингтонов… Но там и миссис Браун, и Гидеон, и Кунвар. Что с ними сделают, когда охотники за сокровищами обретут желаемое? Это слуги, ими можно и пожертвовать.
– Я предлагаю тебе остаться здесь, с лошадьми, – шепнул Джеймс.
– Нет. Я иду с тобой.
– Потому я не говорил «приказываю». – Он притянул ее к себе левой рукой, в ребра Роуз уперлась рукоять палаша. – Я не намерен потерять тебя ни при каких обстоятельствах, и ты должна пообещать, что обойдешься без геройства. Хорошо?
– Я буду тебе помогать, и все. Я не героиня, – улыбнулась Роуз. – Какой у тебя план?
– Нам нужно войти внутрь – думаю, Каррингтоны там, а своих людей оставили следить за домом.
– Тогда как же мы войдем?
– Предоставь это мне. Ты же внимательно смотри по сторонам. Если увидишь возможность освободить своих слуг и Кунвара…
Роуз кивнула.
– Я поняла.
Джеймс быстро поцеловал ее в губы.
– Идем.
Все было сказано. Следом за ним она прокралась вверх по лощине, туда, где бежал крохотный ручеек, принося жизнь целой россыпи мелких белых цветочков. Прячась за скалами, поднялись еще выше, и в какой-то миг Роуз увидела дом – двухэтажный, построенный из камня, добытого здесь же, и почти сливавшийся с горой. В окне на втором этаже горел свет, становившийся все ярче в наступавших сумерках. У дверей дома маячил темный силуэт – один из людей Каррингтонов охранял вход. Ни лошадей, ни пленников не было видно.
– Жди здесь, – еле слышно велел Джеймс и ужом ввинтился между скалами, сразу пропав из поля зрения. Роуз не слышала, как кузен передвигается по лесу, – двигался он бесшумно, словно рысь. Не зная, где теперь находится Джеймс, она просто наблюдала, как охранник ходит туда-сюда перед дверями, как смотрит на дом, на небо, на лес. Мужчина не ожидал нападения и потому не заметил, как к нему метнулась быстрая тень. Короткая борьба, стремительное движение – и Джеймс поволок обмякшее тело в кусты. С минуту ничего не происходило, а потом кузен появился из зарослей совсем рядом.
– Держи. – Джеймс протянул Роуз нож. – Одного я успокоил рукояткой, и, если повезет, он проваляется до утра. Второй должен находиться с лошадьми и пленниками, этот нам пока неинтересен. А где третий, выясним после. Идем.
Джеймс не спросил, умеет ли Роуз обращаться с ножом, а она побоялась сказать, что почти им не владеет. Впрочем, веревки разрезать сможет, а большего от нее и не требуется.
Оглядываясь, они перебежали к стене дома, прокрались к крыльцу и вошли.
Внутри было очень тихо и просторно, только со второго этажа, куда вела каменная лестница, доносились голоса. Джеймс приложил палец к губам, и Роуз кивнула. Они стояли у порога, вглядываясь, вслушиваясь. Затем Джеймс подтолкнул Роуз к стенке, а сам двинулся в полутьму дома. Через окна еще лился угасающий свет, но его было слишком мало, чтобы что-то как следует разглядеть. Оставалось
