На следующее утро Том вынес Марту из фургона и посадил на складной табурет, чтобы она могла следить за похоронами своей мертворожденной дочки. Фрида и Гретхен присматривали за остальными детьми. Весь караван собрался у маленькой могилы, и преподобный Флинор воспользовался этой возможностью, чтобы прочитать проповедь о том, что Господь помогает всем нуждающимся в утешении. Когда краткая церемония закончилась, Райс начал сам закапывать могилу, отклонив все предложения помочь.
– Преподобный догадался, что завтра мы останавливаться не будем, – проворчал Эли, – и перенес службу на сегодня. Хотя, кажется, даже его проняло… – Он оглянулся на Сару, которая шла рядом с Даниелем. – Ну что ж, тогда давай печь хлеб. Если священник делает вид, что сегодня воскресенье, то нам сам Бог велел делать то же самое.
Даниель быстро поцеловал Сару в висок, попрощался и пошел осматривать фургоны. Она помогла Эли печь хлеб, а затем пошла на реку стирать, как обычно делала по воскресеньям.
Ей хотелось зайти к Марте и хотя бы спросить, не нужно ли помочь, но она понимала, что ее присутствие может расстроить убитую горем мать. Другие семьи приносили к фургону еду, и со стороны казалось, что с Мартой все время находится по крайней мере одна женщина.
В полдень Райс пришел поесть и спросил Сару, видела ли она Каминную скалу. Мальчик равнодушно показал на нее пальцем, и Саре пришло в голову, что отныне это зрелище будет вызывать у него тяжелые воспоминания.
Даниель пустил пегого шагом. Сара догадывалась, что он хочет продлить удовольствие. Она сидела позади него, крепко обнимая его за талию и прижимаясь щекой к спине. Фургоны встали в круг неподалеку от Каминной скалы, и после ужина по предложению Эли Даниель повез Сару полюбоваться этим необычным зрелищем. Теперь они возвращались в лагерь.
Сара долго искала тему для беседы, которая не будила бы болезненных воспоминаний и не привела бы их к ссоре. Наконец она неохотно промолвила:
– Райс говорит, что через несколько дней мы доберемся до Форт-Холла и караван разделится. Ты поедешь в Орегон или в Калифорнию?
Даниель улыбнулся. Он с радостью рассказал бы ей о своих планах, но было еще рано.
– Там видно будет, – помолчав, ответил он. – Раньше мы с Милберном разделились бы и снова встретились только в Сан-Франциско. Вдоль побережья ходят суда. Но в этом году караван совсем маленький. Наверное, мы попробуем присоединить наших подопечных к другим.
Это заставило Сару задуматься. Она надеялась не расставаться с Даниелем до самой Калифорнии. Когда Райс упомянул о Форт-Холле, она решила выяснить, какую группу тот поведет, и отправиться дальше именно с ней. Но Даниель не сказал ничего конкретного.
– Есть несколько старых охотников, которые водят караваны, – продолжил он. – Кое-кто ждет нас уже в Форт-Ларами.
Остаток пути Сара проделала молча, боясь, что голос выдаст ее разочарование. Она закрыла глаза и прижалась к сильной спине Даниеля, с грустью думая о том, что отпущенное им время подходит к концу.
– Что там за чертовщина? – вдруг воскликнул Даниель.
Услышав эти слова, Сара открыла глаза. Уже почти стемнело, но она видела фургоны, освещенные кострами. Казалось, весь караван собрался у костра Эли. Подъехав ближе, они услышали сердитые голоса.
При приближении Даниеля толпа умолкла. Он спешился и помог Саре сойти. Подошел Райс, взял поводья и тихо сказал ему:
– Миссис Гесс говорит, что у нее пропало немного денег и часы.
Даниель посмотрел на женщину, которую поддерживала под локоть Пруденс Кэрролл, и похлопал Райса по плечу. Когда мальчик увел пегого, Даниель и Сара подошли к костру.
Им навстречу двинулся Эли.
– Рад видеть вас. Вы вернулись как раз вовремя.
Переведя взгляд с Эли на женщин и стоявшую за ними толпу, Даниель увидел, что все смотрят на Сару. Почувствовав, что она напряглась, он обменялся с ней взглядами и громко спросил:
– Что тут стряслось?
Все заговорили разом. Он поднял руку, и воцарилось молчание, которое нарушила Пруденс:
– Я требую, чтобы фургон этой женщины обыскали! – Даниель злобно уставился на нее, но она была слишком уверена в себе, чтобы обратить на это внимание. – Вы не можете ждать ничего другого, если общаетесь с человеком, сидевшим в тюрьме. Удивительно еще, что она так долго ждала, прежде чем обокрасть кого-то из нас. Впрочем, я думаю, что всем нам нужно проверить свои вещи. Может быть, она уже давно воровала, просто еще никто не хватился пропажи! – Пруденс повернулась к Эрнесту. – Подожди здесь и присмотри за тем, чтобы эти фургоны обыскали. – Она посмотрела на Сару, надменно фыркнула и удалилась вместе с мистером Гессом и его женой.
Даниель тяжело вздохнул и обернулся к Саре. Она явно расстроилась, но прикладывала героические усилия, чтобы скрыть это. Легче всего успокоить людей, обыскав фургон, подумал Даниель, но, если я скажу об этом Саре, она окончательно потеряет ко мне доверие. Нужно дать ей понять, что я не верю этим обвинениям.
Пока он подыскивал нужные слова, она сказала:
– Ривер, обыщи фургон.
Эли и Эрнест не сводили с нее глаз, но она видела только взгляд Даниеля. Неужели он считает ее воровкой? Однажды он уже поверил в это; странно, что теперь ищет ответ в ее глазах. Он ведь никогда не верил ей.
Когда Даниель ответил, его голос был не громче шепота:
– Извини, Сара. – Он отвел глаза и посмотрел на Эрнеста. – Хотите быть свидетелем? Тогда пойдемте. И ты, Сара, тоже.
Он помог ей подняться в фургон. Когда все трое оказались внутри, Сара прошла вперед и распустила завязки тента. Фургон был слишком мал, и она боялась, что ей может не хватить воздуха.
Даниель зажег фонарь и посмотрел на Эрнеста.
– Будете осматривать все эти ящики?
Тот выглядел смущенным и избегал смотреть на Сару.
– Только те коробки, в которых она держит свои личные вещи, – пробормотал он.
– Хорошо. – Даниель посмотрел на Сару и показал на ее сундучок. – У тебя есть что-нибудь еще?
Она отрицательно покачала головой, и он шагнул к сундучку. Эрнест подошел ближе.
– А если она лжет? – спросил он, но выражение лица Даниеля заставило его попятиться.
Тот присел на корточки, но медлил открывать сундучок. Ему хотелось придумать какой-то другой выход из создавшегося положения, но ничего не приходило в голову. Наконец он открыл крышку и почувствовал, что Эрнест остановился у него за спиной.
Даниель передал Эрнесту лежавшее сверху одеяло и сморщился от отвращения, когда тот начал тщательно прощупывать его. Потом он снова заглянул в сундучок и замер от удивления. Поверх одежды лежала ореховая шкатулка для драгоценностей. Он медленно взял ее в руки и вспомнил то рождественское утро, когда пришел к дому бабушки Сары, сердясь на своих родителей больше обычного, а потом долго стоял на пороге весь в снегу, ожидая, пока Сара откроет дверь.
– Здесь будут храниться красивые вещи, которые я тебе куплю, – сказал он тогда ей.
Даниель с трудом отогнал непрошеное воспоминание и открыл шкатулку, стараясь не смотреть на Сару. Внутри было несколько монет и шпилек, а под ними лежал какой-то конверт. Он начал закрывать крышку, но Эрнест остановил его.
– Откуда мы знаем, что это не те самые деньги?
– Часов нет.
Даниель положил шкатулку на пол и снова полез в сундучок.
– Это ничего не значит, – возразил Ортмен. – Часы могут быть спрятаны в другом месте. Думаю, нужно сказать мистеру Гессу про эти деньги.
