Разве мне есть что терять?
Разве я не свободна в своих желаниях?
Разве я не слишком много рефлексирую на эту тему?
«Неплохо было бы для начала получше узнать друг друга», - прошелестел
голос в моей голове.
Ещё лучше? Подождать для верности годик-другой?
- Тебе не нравится?
Я вздрогнула:
- Сейчас доем. Прости.
- Мне кажется, здесь не за что извиняться, - вздёрнув бровь, заметил Глеб.
Когда принесли счёт, он не дал мне возможности даже заглянуть в него.
Машина уже ждала нас на парковке.
Глеб открыл передо мной дверцу. Я постаралась как можно более грациозно
сесть на заднее сиденье. У меня всегда проблемы с тем, чтобы изящно вылезти из
машины и уж тем более сесть в неё. Я пристраиваю попу на сиденье, после чего
пытаюсь одним движением перенести в неё сдвинутые ноги, не задев при этом ни
дверцу, ни обивку переднего сиденья.
Глеб мягко закрыл дверцу, обошёл машину и сел с другой стороны.
Уже стемнело. Наш маршрут получился очень зрелищным: сначала
кремлёвские башни со стороны Охотного ряда, потом Тверская с морем огней и
подсветок, сталинская высотка на Баррикадной. Не доезжая до зоопарка, мы
свернули на Большую Грузинскую.
Я искоса взглянула на Глеба. Казалось, он пребывал в отличном
расположении духа – расслабленный, улыбающийся едва заметной улыбкой.
Мы затормозили у дома из красного кирпича. Даже из окна машины мне было
видно, что дом отличается необычностью планировки.
Да. Хотела бы я жить в таком доме. Не многоэтажка. Кирпично-монолитный.
Окна большие, лоджии застеклённые, опять же. Перед подъездами разбиты клумбы.
Стоянка – отдельно. Всё новое, пыли и хламу в квартире взяться неоткуда…
Интересно, с чего у меня в голове такая вязкость мыслей? Неужели от вина?
Современный домофон. Но Глеб к нему даже не прикасается – дверь пищит
сама, и он берётся за ручку. В аккуратном закутке сидит консьерж. На подоконниках
в подъезде – горшки с цветами. В лифте идеальная чистота и зеркало во весь рост.
Лифт останавливается на шестом этаже. На этаже всего две квартиры. Глеб отпирает
ту дверь, что справа. Мы заходим.
Дверь закрывается с едва слышным щелчком.
Я ожидаю, что Глеб включит свет. Наверное, он и тянется к выключателю, но
его рука задевает моё плечо.
В следующее мгновение он обнимает меня абсолютно уверенным жестом.
Его губы находят мои. В его поцелуе нет ничего вопросительного – это
утверждение.
Я понимаю, что за последние несколько месяцев не испытывала ничего более
приятного.
Глеб стаскивает с меня плащ и вешает куда-то мимо вешалки – я понимаю это
по звуку. Спотыкаясь, я снимаю ботильоны. Так и не включив свет, мы идём куда-то
в глубь квартиры. Мои глаза успевают немного привыкнуть к темноте. Я понимаю,
что мы оказались в спальне. У стены чернеет пятно внушительных размеров – это
кровать.
Через несколько минут я обнаруживаю себя распластанной на этой кровати.
