оценивающим взглядом: преуспела я в смене гардероба или нет?
Водолазка сойдёт и тёмная; ничего с сотрудниками «Лидершип» не случится,
если они ещё раз увидят меня в ней. А что это свешивается с полки? Старые
джинсы. Старые, но почти неношеные – на третьем курсе института они довольно
быстро стали мне тесны. А жаль – это были классические, отлично сидящие голубые
джинсы с бронзовой строчкой. Мне казалось, что я их выкинула. Или в последний
момент стало жалко? Или решила примерить на всякий случай, а потом домой
заявились Никита с Маринкой и спасли джинсы от списывания?
- Вера, сколько тебя ждать?
Голос Вадима, доносящийся с кухни, был возмущённым. Я быстренько
застегнула лифчик, натянула джинсы (они натянулись подозрительно легко) и
вернулась на кухню.
Блины дымились, таяли во рту, запиваемые вкусным чаем с раскрошенными
ягодами сушёной земляники. Я изо всех сил старалась есть неторопливо. Время ещё
было. Но в голове крутились, как мошкара вокруг лампочки, беспокойные мысли.
Они противоречили друг другу и от этого ещё сильнее мешали мне.
Мы с Вадимом так редко просыпаемся вместе… Так редко вместе
завтракаем…
Но ведь его, кажется, это вполне устраивает?
Формат наших отношений мало изменился с того времени, как я получила
диплом.
Но ведь теперь у самого Вадима сложный период…
«А когда он не был сложным?» - спросил чей-то вкрадчивый и одновременно
гадкий голосок в моей голове.
Я взглянула на Вадима.
Он, оказывается, смотрел на меня и улыбался.
Когда он так улыбался, окружающие девушки начинали таять.
Эти глаза с необычно длинными ресницами…
Глаза цвета горького шоколада. Я не большой любитель поэтических
сравнений, но цвет глаз у Вадима и впрямь нетипичный: для карих темноваты, но и
чёрными не назовёшь.
Сейчас я отправлюсь в офис, а он…
А он, очевидно, займётся тем, что делал много недель до этого: продолжит
барахтаться в попытках раздобыть денег.
Раздобыть, а не заработать.
И, кажется, в первый раз я задалась неприятной, остро обжигающей мыслью:
сколько ещё мы сможем быть вместе с таким разным подходом к жизни?..
На этот раз я не стала дожидаться случайного столкновения с Юлей, я просто
позвонила ей.
Мне казалось, что моё недовольство уже достигло какой-то критической
отметки. Я смотрела в тексты, слушала диктофонные записи, но внутренний диалог,
критически разбирающий по косточкам мою нынешнюю жизнь, страшно мешал.
Хотелось с кем-то поделиться или хотя бы выговориться, чтобы стало легче.
Мы встретились в Cinnabon на Тверской. Был седьмой час, мы с трудом
обнаружили столик на двоих в углу кафе. Я устало плюхнулась на кожаный диван,
Юле досталось место на стуле.
- Так нечестно! – возмутилась она.
- Зато я пойду и что-нибудь закажу.
