бывшей родине. А подобные «Центру» Киппара «поддерживают контакты с западными разведслужбами, выполняют их задания и получают финансовую помощь…»
Наверное, кисло вытянулись физиономии правопреемников Киппара, того же Яака Юриадо, Тийта Мадиссона и их соратников при чтении упомянутого номера «Норшенсфламмана».
Нашлись «критики» Вольдемара Хольма и среди представителей эстонской интеллигенции, обзывали моряка непотребными словами — дескать, предал «доверчивых» эмигрантов в Стокгольме.
Не предал! Защитил от их посягательств свою Родину.
У моряка, сошедшего на берег, всегда много дел. Но Волли отлично замечает все, что происходит в нашей жизни, видит наши недостатки, огорчается неудачам.
— А вообще-то я верю, что все у нас будет хорошо, — сказал он однажды. — И личное благополучие все-таки у каждого в его руках. Трудись — и становись хоть богом. На зарубежные прелести я не смотрю сквозь розовые очки. И не надеваю черных дома.
А генерал Поронин, вспоминая отдельные эпизоды из тех долгих и опасных семи лет, говорил о Вольдемаре Хольме:
— Чтобы справиться с выпавшей ему ролью, рисковать и не оступиться, надо быть цельным человеком и очень верить в правоту своего дела. Он — верит.
Примечания
1
2
3