по бокам, готовые в любой момент пресечь нежелательную активность допрашиваемого.
– Здравствуйте, Пётр Степанович! Я – капитан Воробьёв, сотрудник хабаровского краевого управления ФСБ. Вы, конечно, хотите спросить, в чём причина нашего интереса к вашей персоне. Что ж, не стану скрывать. К нам поступил сигнал, что вы якобы совершили как минимум три преступления. Перечислю их в хронологическом порядке. В девяносто седьмом году вы убили человека в бывшем военном городке под Хабаровском, и ещё одного ранили, используя при этом незаконно хранимое вами огнестрельное оружие. Что вы можете нам сообщить по этому поводу?
– Незаконное хранение пистолета признаю. Стрельба из него – необходимая самооборона. Меня хотели похитить, а потом убить.
– Вот даже как! А я, грешным делом, подумал, что это чушь. А оказывается, речь идёт о реальных фактах! Но убийствами мы обычно не занимаемся, это дело полиции и прокуратуры, как и незаконное хранение ручного оружия. Так что следуем дальше. Второе приписываемое вам преступление – распространение фальшивых денежных знаков в особо крупных размеров в городе Москва.
– Признаю, – Тарасову не терпелось закончить необходимые формальности и побыстрее перейти к главному. – А что третье?
– Третье, Пётр Степанович, это ваша сегодняшняя попытка передать некие стратегические материалы китайской разведке.
– Тоже признаю.
– Лет десять минимум, – вздохнул капитан. – Если ваши московские деяния нас не очень интересуют, то государственная измена – это серьёзно. Хотелось бы услышать более подробные комментарии, помимо признания самого факта.
– Сначала скажите, кто вам сообщил?
– Такую информацию мы никогда не разглашаем.
– А если сформулирую так. Это был Левченко? Или Волчара?
– Повторяю, такую информацию мы никогда не разглашаем. Комментарии будут? Что это хоть за материалы, о которых идёт речь?
– Это не совсем материалы. Это устройство, – после этих слов Тарасов начал произносить заранее подготовленную речь. – Я физик, работаю в московском НИИ соответствующего профиля. Двадцать пять лет назад, в Зоне, мне в руки более-менее случайно попал некий прибор неизвестного происхождения…
– В зоне? – переспросил Воробьёв. – Вы отбывали наказание?
– Нет. Речь о чернобыльской Зоне. Я был там почти сразу после аварии.
– Понятно. Продолжайте.
– В девяносто седьмом году какие-то люди предложили мне крупную сумму в долларах за демонстрацию этого прибора. Они оказались бандитами, и попытались у меня его отобрать. Это произошло в том самом военном городке, который вы уже упоминали. Но у меня был пистолет, и мне удалось от них уйти. При этом один из бандитов был мной убит, второй – ранен. Там происходила ещё какая-то перестрелка, но я в ней не участвовал.
– А откуда у вас пистолет?
– От отца. Он был военным, где он взял оружие, мне неизвестно, – дождавшись кивка капитана, Тарасов продолжил. – Деньги, которые мне заплатили бандиты, оказались фальшивыми. Именно их я и сбывал в Москве. Зарплату в НИИ не платили, а жить на что-то надо.
– Не нужно оправданий. Излагайте факты.
– Те же самые бандиты добрались до меня примерно неделю назад. Им снова нужен был тот прибор, ну и, думаю, они не отказались бы рассчитаться со мной за своих коллег, подстреленных в девяносто седьмом.
– Четырнадцать лет прошло, а бандиты те же самые? – усомнился капитан.
– Главарь у них тот же самый. Подручные – уже новые.
– Этот главарь имеет имя, фамилию или кличку?
– При мне его называли Лаврентий Павлович, Леонид Сергеевич и гражданин Федин. Как его зовут на самом деле, мне неизвестно.
– Ах, вот о ком речь! – обрадовался Воробьёв. – Этого деятеля мы прекрасно знаем! И о том, что он имеет отношение к фальшивым долларам, тоже знаем. Но вы продолжайте, Пётр Степанович. Я так понимаю, это ещё не конец истории.
– Неожиданно для меня на Лаврентия Павловича напал один из его подручных, я так думаю, его начальник охраны, и надел на него наручники. По его словам, он ваш сотрудник, некий майор Сотников.
– Не знаю такого. Он из хабаровского управления?
– Скорее всего, нет.
– Тогда я и не могу его знать. А что в это время делали остальные подручные, как вы их называете? Кстати, сколько их было?
– Пятеро охранников, считая Сотникова, и пилот вертолёта. Тоже якобы ваш сотрудник. Что они делали, спрашиваете? Ничего. А потом один из охранников вырубил Сотникова ударом по голове, а пилота подстрелил в плечо. Что было дальше, не знаю. Мне снова удалось сбежать. Так вот, этот тип – некий Левченко. Так его называли. Я думаю, это шпион. Чей, не знаю, очень похоже, что украинский, как бы по идиотски это не звучало. Он мне предлагал политическое убежище на Украине. Но я решил, что это мне не подходит.
– И вы, как я понимаю, решили поискать убежища в Китае?
– Да. В обмен на прибор. Я пошёл в китайское консульство, думал, там наверняка есть шпионы.
– Есть, можете не сомневаться. Что было дальше?
– Возле консульства меня ждали Левченко и его банда. Он отобрал у меня прибор и убежал. Вот я и решил пойти к вам. Мне уже всё равно, а ему пусть будет хуже!
– Пусть будет, – согласился капитан. – Вы впервые упомянули о банде Левченко. Кого вы имеете в виду?
– Их там ещё трое, как минимум. Старик, его называли Волчарой и Акакием Иосифовичем, о себе он говорил «старый чекист». И ещё супруги Марченко, Игорь Николаевич и Алла Анатольевна.
– То есть, насколько я понял, действует целая диверсионная группа?
– Ну, так их не назвать. Марченко, мне кажется, попали во всё это против воли. А вот Волчара – другое дело.
Воробьёв застучал по клавиатуре компьютера, потом некоторое время молчал и что-то читал на экране. Наконец, заговорил.
– Волчара – действительно старый чекист. Ну, не настолько старый, чтобы именно в ЧК служить, даже НКВД он не застал, но в КГБ служил долго, может, даже и в МГБ успел поработать. А Левченко в списке семеро. Сколько ему лет?
– Сорок пять – пятьдесят, где-то так.
– Да они все «где-то так». Ладно, не так важно, кто именно из них. Ну, а на Марченко данных нет вообще. Что ж, будем считать, что эту часть разговора мы закончили. Ваш рассказ очень похож на правду. Осталось только выяснить, что это за такой прибор, получив который, китайская разведка готова в знак благодарности предоставить убежище, а мафия согласна платить за его демонстрацию огромные суммы, пусть даже в фальшивых купюрах. Итак, Пётр Степанович, я вас внимательно слушаю.
– Боюсь, вам будет очень трудно поверить в то, что я вам сообщу. Поэтому сначала я бы хотел узнать вот что. Майор Сотников говорил, что туда, в военный городок, должна прибыть научная группа ФСБ. А Левченко сказал, что Сотников – предатель, и за прибором прилетят не ваши, а ЦРУ и морская пехота США. Я думаю, что Левченко всё наврал. Вряд ли ЦРУ тут хозяйничает, как у себя дома. Узнайте, пожалуйста, как оно обстоит на самом деле, и если здесь ваша научная группа, то они знают, о каком приборе речь. Спросите у них.
– Разумно, – признал капитан.
Он вышел из кабинета и отсутствовал около десяти минут, а вернулся немного подавленный.
– Значит, так, Пётр Степанович, насчёт ЦРУ вы полностью правы. Они тут ни при чём, – сообщил Воробьёв. – Экспертная группа действительно здесь. Они побывали в том военном городке и уже
