— Повар, — раздался голос у него за спиной, а потом негромкий смех.
Он не заметил, как подошла Доротея, но кивнул и вписал ответ, который теперь был совершенно очевиден. Потом завернул карандаш в газету, встал, стряхнул грязь с сапог и пошел за женой в их однокомнатный домик.
Доротея сбросила куртку и начала доставать судки с салатом из капусты и моркови и бутерброды с индейкой — сегодняшнее блюдо по сниженной цене. Ее руки летали над клеенчатой скатертью, как две напуганные птицы. Наконец она села и взглянула на мужа черными лучистыми глазами.
— Сегодня, — сказала она. — Он приезжает.
Сайрес смотрел на крутой изгиб ее бедер, на тяжелую седую косу, лежащую на широкой спине. Она всегда общалась с духами. Он тяжело опустился на стул напротив жены, делая вид, что его раздражают ее таинственные намеки. Они играли в эту игру вот уже шестьдесят лет. Он вонзил вилку в бутерброд с индейкой.
— Ты с ума сошла, женщина! — резко ответил он, хотя на самом деле это означало «Ты моя жизнь». — С чего ты взяла? — продолжал он. «Ты не перестаешь меня удивлять».
Доротея неопределенно хмыкнула. Потом повернула голову и принюхалась, как будто ответ ей принес чинук — сухой, теплый ветер со Скалистых гор. Она взглянула на Сайреса спокойными темными глазами и погрозила ему скрюченным узловатым пальцем.
— Вот увидишь, — сказала она, но за ее предостережением скрывалась улыбка.
Она перегнулась через стол и крепко схватила мужа за руку — от ее уверенности его пульс участился. Он поднял глаза на жену. «Я люблю тебя, — говорили ее глаза, и здесь не нужны были слова. — Всегда будь со мной рядом».
Он позвонил по телефону дважды. Первый звонок был Гербу Сильверу. Алекс велел ему отложить съемки «Макбета» на неопределенный срок; отправить все декорации и съемочное оборудование в Шотландии на склад и распустить съемочную группу по домам до дальнейших указаний. Потом, понимая, что столь резкое изменение планов может вызвать нежелательный резонанс, Алекс позвонил Микаэле.
— Мне плевать, что ты скажешь прессе, — устало сказал он. — Придумай что-нибудь, лишь бы не решили, что я отправился в клинику Бетти Форд.
— А что происходит на самом деле? — поинтересовалась Микаэла, но Алекс не мог говорить из-за спазма в горле.
Он повесил трубку, пока она не начала расспрашивать более настойчиво.
От него ушла Касси. Опять.
Только на этот раз все было по-другому. Они не ссорились, ничего не предвещало беды. Она просто ушла, как будто заранее это решила.
Алекс вытянулся на кровати, коснулся стопки одежды, которую она собиралась взять с собой в Шотландию, одежды, которая теперь ничего не могла изменить. Черт возьми, прошлая неделя была просто идеальна! Он держал себя в руках, не желая, чтобы все повторилось. И это сработало: когда он касался Касси, то был нежен и ласков, как она того заслуживала. В ответ он видел, как Касси отдает ему себя без остатка: здесь поцелуй, там вопрос, тут воспоминание. Алекс собирал эти знаки, как полевые цветы, дожидаясь момента, когда будет обладать ею безраздельно, — роскошным букетом, который расцветает в его присутствии.
Он вернул ей ее прошлое, за исключением некоторых подробностей, о которых она, по всей видимости, догадалась сама. Он никогда не хотел обидеть Касси — господи, только не Касси! — и каждый раз, поднимая на нее руку, клялся, что такого больше не повторится. И это были не пустые обещания. Если бы он знал, как направить ослепляющий гнев на себя самого, а не на жену, то сделал бы это не задумываясь.
Алекс сел на кровати и выглянул в окно на дождливое утро.
Бóльшую часть ночи они с Джоном обыскивали окрестности Бель-Эйр. Джон даже осторожно заглянул в полицейский участок. Но ни в аэропортах, ни на автобусных станциях не было пассажирки с ее фамилией — ни по мужу, ни девичьей. В конце концов Алекс сдался и отправился в спальню ждать, что она сама к нему вернется.
Она должна вернуться! Если пресса узнает, что Касси от него ушла, или даже то, что она просто пропала, возникнут различные слухи — об измене, разводе, а возможно, даже всплывет горькая правда. Какую бы форму эти слухи ни приняли, нежелательная огласка снизит его шансы на получение «Оскара». А он всегда рассчитывал на свою безукоризненную репутацию.
Алекс провел рукой по небритой щеке. Она должна вернуться. Он не может жить без нее. Касси — единственная за всю его жизнь женщина, сумевшая заглянуть ему в душу и разглядеть его нежную, страстную натуру, снова и снова повторявшая: «Да, ты прекрасен». Он вспомнил, как однажды в лесу, где росли красные деревья, они увидели две гигантские секвойи, стволы которых переплелись друг с другом, стремясь к одному и тому же солнцу, и в итоге не срослись. Он признался бы в этом только самому себе: Касси была тем местом, где Алекс Риверс начинался и Алекс Риверс заканчивался.
Ровно в девять часов по просьбе Алекса техник из университета открыл дверь кабинета Касси.
— Спасибо, — поблагодарил он, не зная, следует ли давать чаевые.
Алекс прикрыл за собой дверь и осмотрелся в поисках любых намеков на то, что она недавно была здесь.
Он рылся у нее на письменном столе, когда распахнулась дверь в кабинет.
— Доброе утро, — нараспев протянул голос.
Алекс поднял голову и увидел Арчибальда Кастера, который рукой прижимал микрофон у горла.
— Ох… — Он оглядел кабинет, пытаясь найти Касси. — Мне сказали, что ваша жена заболела. Когда я увидел свет, то подумал… Я ее искал.
— Касси здесь нет, — Алекс жестом обвел кабинет. — Вероятно, вы и сами уже заметили.
Арчибальд Кастер странно посмотрел на него.
— Но вы здесь, — удивился он.
Алекс опустил глаза на свои руки, сжимающие пластиковую папку с надписью «Лично и конфиденциально». В голове роились мысли: «Касси здесь не было. Касси не сообщила Кастеру о своем местонахождении, в противном случае он не стал бы ее искать».
— Она попросила меня прислать ей кое-какие вещи, — сказал Алекс, разыгрывая искреннее непонимание, когда Кастер удивленно приподнял брови при упоминании о том, что Касси находится за пределами Лос-Анджелеса. — Должно быть, у нее не было возможности вам позвонить. Ее отец попал в больницу, в штате Мэн, ее вызвали, чтобы она за ним ухаживала. — Он взглянул на часы, это была лучшая отговорка. — Уверен, она в ближайшее время с вами свяжется. Вы понимаете, непредвиденная болезнь близкого человека… — Он постучал папкой по краю стола. — Ей что-нибудь передать? Или переслать с остальными бумагами?
Кастер минуту колебался, осматривая беспорядочно разбросанные бумаги и хаос, царящий в небольшом кабинете. Удовлетворенный увиденным — она действительно уехала в последнюю минуту! — он покачал головой.
— Мы попросим кого-нибудь с кафедры подменить ее, пока все не встанет на свои места, — великодушно предложил Кастер. — Передайте ей, чтобы не волновалась.
— Хорошо, — ответил Алекс. — Уверен, она может на вас положиться.
Он дождался, пока Кастер уйдет, и опустился в кресло. Господи, он сам помогает Касси! Он только что сгладил одну шероховатость ее побега! Он бездумно таращился на пластиковую папку, на черно-белые снимки, разбросанные на столе. Черепа, таз и несколько костей, которые когда-то были пальцами. Ничего нового для Касси. Она еще до знакомства с ним изучала подобные вещи.
Он встал и бросился в дверь, даже не понимая, куда направляется. Петляя по извилистым дорогам на территории Калифорнийского университета, он выехал на автостраду, ведущую в Уэствуд. Он вспомнил, в какой квартире живет Офелия, только потому, что перед ней стояла кривая пальма, которая напоминала Касси, по ее же словам, сгорбленного старика.
