— Значит, я буду наслаждаться тишиной и покоем.
Лиллиан продолжала складывать вещи, чтобы хоть чем-то занять руки. В этот момент Габби взяла ее за плечи и развернула к себе.
— В этой семье, Лиллиан, восемь детей. Восемь. Я подслушала разговор слуг. Говорят, что это очень нет послушные дети. Упрямцы, которые двух женщин едва не свели с ума.
— Ты мне не поможешь, Габби. — Лиллиан освободилась из объятий подруги. — Теперь ничего нельзя поделать, поэтому я должна принять это как можно спокойнее.
Подруга немного поколебалась, потом обняла Лиллиан и крепко прижала ее к себе.
— Мне очень жаль, Лиллиан. Мне так грустно, что я, возможно, никогда не увижу тебя снова. Как мне это пережить?
Лиллиан обняла ее в ответ. Она старалась не думать о тех, кого оставит, уехав из Англии. Ей будет трудно без дружбы и поддержки Габби. Но еще оставался брат, с которым у нее пока не было возможности встретиться и сообщить о своем отъезде.
Но важнее всех… был Саймон, Если бы она осталась в Лондоне, всегда присутствовала бы хоть крошечная вероятность встретить его на улице или увидеть в магазине. И пусть для нее это было бы очень больно, но она хоть краем глаза посмотрела бы на него.
Но теперь такой возможности у нее нет.
Как она уже сказала Габби, она сама создала такую ситуацию. Поэтому разгребать все последствия тоже предстоит ей самой.
— Пожалуйста, обещай мне, что ты простишь твоего отца. — Лиллиан выпустила из объятий подругу и вытерла ей слезы. — Он поступил очень справедливо. Мог бы не раздумывая выставить меня на улицу. А так по крайней мере у меня будет крыша над головой и немного денет. Я и не могла просить о большем и очень благодарна ему за его доброту. И ты не должна обижаться на него.
Габби скривила губы, но потом все же кивнула.
— Ты должна писать мне. Обещай, что не забудешь!
— Забыть! — Лиллиан засмеялась. — Ты будешь единственным для меня развлечением в том диком месте. Я скорее всего буду писать два раза в день, и тебе быстро надоест читать о вереске и капризных детях.
Габби тоже засмеялась, но смех получился безрадостным.
— Экипаж будет здесь с минуты на минуту, я не могу видеть, как он увезет тебя, поэтому я прогуляюсь с тетушкой Изабель.
— Так будет лучше, — кивнула Лиллиан.
— До свидания, — сдавленным голосом произнесла Габби и выбежала из комнаты не оглянувшись.
Лиллиан вздохнула, но справилась с подступившими слезами. Она так много плакала в последние дни, что больше не хотела слез. Нет, она должна быть сильной.
Закрыв сундук, она окинула взглядом небольшую комнату, в которой жила несколько месяцев. Она никогда не была для нее по-настоящему домом. После смерти отца она чувствовала себя дома только с Саймоном. Но не в его доме, а в его объятиях.
— Стоп, — сказала Лиллиан, взяв перчатки и направляясь к двери.
Она еще не успела подойти, как дверь открылась и на пороге появилась одна из служанок графа Уотсенвейла.
— Экипаж готов? — с упавшим сердцем спросила Лиллиан.
Прибытие экипажа было финальным ударом колокола той жизни, которую она знала и которую кратко спланировала.
— Почти, мисс, — слегка присев, ответила девушка. — А в гостиной вас ждет посетитель.
— Посетитель? — повторила Лиллиан.
— Джентльмен, — пояснила служанка.
У Лиллиан перехватило дыхание. Может быть, брат? Она устремилась следом за служанкой вниз по лестнице. Открывая дверь, она надеялась увидеть высокую худощавую фигуру младшего брата, облокотившегося на каминную полку.
Но вместо этого человек стоял у окна. И это был не брат. Это был Саймон.
Глава 25
— Здравствуй, Лиллиан, — сказал Саймон, когда молчание затянулось.
Лиллиан заморгала. Это, наверное, сон. Скорее всего сон. Саймон не мог быть здесь.
— Ты скажешь мне что-нибудь? — вскинул голову Саймон.
Справившись с потрясением, Лиллиан вошла в комнату и тихо прикрыла за собой дверь, надеясь, что служанка воспримет это как сигнал, что ее нельзя беспокоить.
— Саймон, — выдохнула она, наслаждаясь звуком его имени, она никогда не думала, что снова произнесет его, — что ты здесь делаешь?
— В Лондоне? — прохладным и равнодушным голосом спросил он, словно они были не больше чем просто старые знакомые, которые столкнулись друг с другом на улице и разговаривали из вежливости. — Завтра женятся Рис с Энн. Я свидетель Риса в церкви.
У Лиллиан подпрыгнуло сердце, и она мысленно отругала себя. Какая-то крошечная часть ее души втайне надеялась, что он приехал из-за нее, но, конечно, она ошиблась.
— Да, я совсем забыла. — Лиллиан жестом пригласила его сесть, но поскольку он не принял приглашения, она тоже осталась стоять. — Пожалуйста, пожелай им счастья от моего имени, если думаешь, что они захотят услышать это.
- Хорошо, — согласился Саймон. — В передней стоят дорожные сундуки. Семья куда-то собирается ехать? — удивленно приподнял он брови.
— Нет. — Лиллиан отвела взгляд. — Это я уезжаю. Отец Габриэлы, лорд Уотсенвейл, договорился о месте гувернантки для меня. Я прямо сейчас уезжаю в Шотландию.
— В Шотландию? — воскликнул Саймон, шагнув вперед, и голос выдал его чувства.
— Так лучше, Саймон, — пожала плечами Лиллиан. — И тебя это должно успокоить. Если ты приехал сюда, чтобы убедиться, что я никому ничего не расскажу о твоей семье, то теперь ты можешь быть спокоен. Меня не будет в Лондоне, чтобы как-то навредить тебе. И я не стала бы этого делать, даже если бы осталась здесь.
— Я приехал в Лондон не из-за свадьбы Риса, — выпалил Саймон и быстрыми шагами направился через комнату к ней, за доли секунды сократив расстояние между ними.
Лиллиан замерла, когда он остановился в нескольких дюймах перед ней. Она чувствовала его запах, его тепло, его присутствие. Как ей хотелось прикоснуться к нему, спросить, как он приспособился к тому, что узнал и что ему было рассказано!
Но Лиллиан застыла в нерешительности.
— Я приехал из-за тебя, — закончил Саймон. — Я приехал сюда из-за моей невесты.
Лиллиан открыла рот, потрясенная его напором. Это было настолько неожиданно, что она не могла сообразить, как ответить.
— Я… я не твоя невеста, — выдавила она, ненавидя свой тихий и печальный голос. Она не хотела, чтобы он женился на ней и потом жалел бы об этом всю оставшуюся жизнь. — Мы говорили об этом.
— Ты говорила, — возразил Саймон. — А я был слишком потрясен всем тем, что узнал о своем отце, о тебе, чтобы ответить. Но я никогда не соглашался расторгнуть нашу помолвку.
— Ты должен понимать, что так лучше, — сдавленно повторила Лиллиан.
Она была абсолютно поражена его дикими глазами.
— Не лучше. — Саймон провел рукой по волосам. — Это совершенно неразумно и несправедливо. У
