— К сожалению, нет, — сказал Гаспар.
— Пойдем на кухню.
Винсент говорит мне, чтобы я предложил тебе кофе.
— Нет, нет, я только что позавтракала.
Я в норме.
— А, ну тогда ладно.
Винсент говорит, что, если ты готова вернуться в его комнату, то он готов помочь тебе с твоим.
.
.
тригом? — Гаспар выглядел смущенным.
— С тригонометрией, — сказала я, рассмеявшись.
А потом я сказала в воздух, — Спасибо, Винсент, но я оставила её дома.
Сегодня ты сможешь поглядывать через моё плечо за английской литературой и историей Европы.
Гаспар рассмеялся нервным смехом.
— Винсент говорит, что я единственный, кто может помочь тебе с этим.
Да, да, это правда, я видел лично кое-какие события.
Но я не хочу наскучить тебя своими рассказами.
Понимая, что помогать подростку с его домашкой по истории, это последнее, как бы он хотел провести своё утро, поэтому, к его видимому облегчению, я вежливо отказалась.
— Шарлотты нет, но я дам знать как только она вернется, — сказал он, оставляя меня перед дверью в комнату Винсента.
— Спасибо, — ответила я.
Комната Винсента выглядела точно так же, когда я увидела её первый раз.
Окна и занавески были закрыты.
Огонь в камине не горел.
А Винсент лежал холодным на кровати.
Я поежилась, когда увидела его неподвижное тело за прозрачным балдахином.
Дверь за мной захлопнулась и я положив свою сумку на диван подошла к кровати.
Он лежал совершенно неподвижно.
Лишенный жизни.
Меня поразило, как он разительно отличался от просто спящего человека, когда грудь в вечном движение, а дыхание входит и выходит через рот.
Отдернув занавески балдахина, я осторожно опустилась на кровать и пристально посмотрела на него. Он был великолепен, даже мертвым.
— Ладно, я чувствую себя глуповато, разговаривая с тобой вот так, — сказала я в пустую комнату.
— Как будто ты сейчас выскочишь из своего шкафа и начнешь безудержно хохотать.
В комнате стояла тишина.
Поколебавшись, я провела своими пальцами по его холодной руке, стараясь не шарахнуться, почувствовав, его безжизненную кожу.
Потом, еще медленнее, я наклонилась и дотронулась его рта большим пальцем.
Кожа была холодной, но мягкой и меня взволновало это прикосновение к его совершенным губам.
Приободрившись, я погладила его густые волнистые волосы прежде, чем слегка прикоснуться своими губами к его.
Я ничего не почувствовала.
Винсента здесь не было.
— Могу ли я воспользоваться возникшей ситуацией, — прошептала я, гадая, если он был здесь слышал ли он меня, — тем более, что ты не можешь возразить, даже, если бы хотел?
Хотя в комнате стояла тишина, меня охватило странное ощущение — будто в моей голове появились слова, словно их кто-то туда вписал.
Казалось, что затрачены огромные усилия.
По смещению огромной тяжести.
А затем в моей голове медленно появились два слова: Я весь твой.
— Винсент, это был ты? — спросила я, вздрогнув.
