любимых художников начала и середины двадцатого века. Я стала рассматривать двухмерные пространства, наполненные яркими чистыми цветами и геометрическими формами, и реальность вроде как начала возвращаться на свое место. Я посмотрела в тот угол, где висела моя любимая из картин Леже: с похожими на роботов солдатами Первой мировой войны, сидящими за столом, курящими трубки и играющими в карты.
Перед картиной стоял молодой человек, спиной ко мне; он чуть наклонился, рассматривая какую-то деталь композиции. Он был среднего роста, с коротко подстриженными каштановыми волосами и в небрежной одежде. «Где я могла его видеть?» — мелькнуло у меня в голове. Возможно, это был кто-то из моей новой школы?
А потом юноша обернулся — и я в изумлении разинула рот. Человеком, стоявшим в другом конце зала, оказался Юл.
11
Мое тело, похоже, окончательно утратило связь с умом. Оно само встало и пошло к фантому. «Или у меня умственное расстройство, начавшееся еще в библиотеке, — подумала я, — или передо мной стоит самый настоящий призрак».
Оба эти предположения выглядели более возможными, нежели их альтернатива, а именно: что Юл на самом деле остался в живых после того, как на него налетел поезд метро, и при том еще и ничуть не пострадал, не получил ни единой царапины.
Когда мне оставалось до него несколько футов, молодой человек заметил мое приближение и на секунду заколебался. А потом повернулся в мою сторону с совершенно пустым выражением лица.
— Юл! — сердито произнесла я.
— Добрый день, — спокойно откликнулся молодой человек. — Я вас знаю?
— Юл, это же я, Кэти! Я приходила в твою мастерскую с Винсентом, помнишь? И видела тебя в метро в тот день, когда… когда случилась катастрофа.
Теперь на лице юноши отразилось нечто вроде веселья.
— Боюсь, что вы меня с кем-то спутали. Меня зовут Томас, и у меня нет ни одного знакомого по имени Винсент.
«Томас, ну и ну!» — подумала я, и мне захотелось как следует встряхнуть его.
— Юл, я же знаю, что это ты! Ты попал в ту ужасную аварию… около месяца назад!
Он покачал головой и пожал плечами, как бы говоря: «Извините!»
— Юл, ты должен мне объяснить, что происходит!
— Послушайте… э-э… Кэти? Я понятия не имею, о чем вы говорите, но позвольте вам помочь… давайте-ка сядьте вот здесь, на скамью. Вы, должно быть, чересчур увлеклись учебой. Или просто переутомились.
Он подхватил меня под руку и потащил к скамьям.
Я вырвалась и остановилась, глядя на него и сжимая кулаки.
— Я знаю, что это ты! Я не сумасшедшая! И не понимаю, в чем дело. Но я обвиняла Винсента в том, что он так бессердечно сбежал с места твоей гибели. А теперь оказывается, что ты жив!
Тут я заметила, что говорю слишком громко и что в нашу сторону направляется охранник. Я окатила Юла бешеным взглядом, когда человек в форме подошел к нам и спросил:
— Какие-то проблемы?
Юл безмятежно посмотрел охраннику в глаза и ответил:
— Никаких проблем, сэр. Девушка ошиблась, приняла меня за кого-то другого.
— Это не так! — прошипела я себе под нос и ушла, быстро направившись к выходу.
Обернувшись и увидев, что Юл и охранник смотрят мне вслед, я поспешила выйти из музея и встала на идущий вниз эскалатор.
Я могла что-то узнать только в одном месте.
Поезд метро привез меня в свой район, хотя и полз невыносимо медленно, — но, наконец, я стремительно поднялась наверх со станции метро и зашагала к улице Грене. Остановившись перед мощной стеной, увитой цветами, я позвонила. Над моей головой вспыхнул огонек, я посмотрела прямо в объектив видеокамеры.
— Да? — через несколько секунд произнес чей-то голос.
— Это Кэти. Я… — Я умолкла, мгновенно растеряв всю свою храбрость. Но, вспомнив грубость последних слов Винсента, я заговорила с новой решимостью: — Я подруга Винсента.
— Его сейчас нет.
Мужской голос отдавал металлом, доносясь до меня из крошечного динамика в нижней части пульта.
— Но мне необходимо с ним поговорить. Могу я оставить ему сообщение?
— Разве у вас нет номера его телефона?
— Нет.
— И вы — его подруга? — В голосе послышался оттенок скептицизма.
— Да, то есть нет. Но мне нужно с ним поговорить. Пожалуйста!
Последовало недолгое молчание, а потом я услышала металлический щелчок, говоривший о том, что калитка отперта. Она медленно открылась внутрь. На другом конце двора, в проеме открытой двери, стоял какой-то мужчина. У меня упало сердце, когда я поняла, что это не Винсент.
Я быстро пересекла мощенное булыжником пространство и подошла к мужчине, пытаясь придумать, что же я могу сказать такого, что не заставило бы меня выглядеть сумасшедшей. Но когда я подошла поближе, все слова вылетели у меня из головы. Хотя мужчина выглядел лет на шестьдесят, его поблекшим зеленым глазам явно было лет двести, не меньше.
Его довольно длинные седые волосы были зачесаны назад и блестели, явно намазанные помадой, а на лице выделялся длинный, горбатый, благородного вида нос. И это лицо, и одежда носили на себе откровенную печать французской аристократии.
Если бы даже я не встречалась с людьми такого типа благодаря антикварному бизнесу Папи, я все равно узнала бы подобные черты, потому что не раз видела их на многочисленных портретах, висевших во французских дворцах и музеях. Старые семьи. Старые деньги. И этот вот дворец наверняка принадлежит ему.
Голос мужчины прервал мои размышления:
— Так вы пришли, чтобы повидать Винсента?
— Ага… то есть да,
Он одобрительно кивнул, принимая мою поправку, соответствовавшую его возрасту и положению.
— Что ж, мне очень жаль сообщать вам это, но, как я уже сказал, его здесь нет.
— А вы не знаете, когда он вернется?
— Думаю, через несколько дней.
Я не знала, что сказать. Он уже повернулся, чтобы уйти, и я, окончательно растерявшись, ляпнула:
— Ну, я могу хотя бы оставить ему сообщение?
— И какого рода сообщение? — сухо поинтересовался мужчина, поправляя широкий шелковый галстук, украшавший его безупречно белую хлопковую рубашку.
— Можно… можно мне написать ему? — пробормотала я, хотя мне уже отчаянно хотелось просто сбежать. — Простите, что отнимаю у вас время, сэр, но не позволите ли вы оставить ему записку?
Он приподнял брови и мгновение-другое всматривался в мое лицо. А потом, открыв дверь пошире, чтобы я могла войти, сказал:
— Очень хорошо.
Я вошла все в тот же величественный вестибюль и подождала, пока старик не закроет двери за
