можем использовать любое транспортное средство.
- Надеюсь, внутри автомобиля ты будешь чувствовать себя комфортно?
- А при чём тогда птичий полёт?
- Ну! - усмехнулся я самодовольно. - Разве мы не волшебники?
Она только недоверчиво прокашлялась и крутанула головой. Я воспринял это как знак согласия.
- Пойдём! - Я взял её за руку и потянул за собой.
Метрах в пятидесяти от нас, возле здания, некогда носившем гордое название 'Горисполком', а теперь представлявшем жалкую развалину, кое-где ещё сохранившую следы былого великолепия, собралась толпа громко спорящих бородатых мужиков. Тут были и военные, и гражданские. Разговор вёлся на чеченском языке, круто замешенном на русском мате, и сопровождался отчаянной жестикуляцией, доходящей порой до рукоприкладства.
Несмотря на мой необычный наряд (мне как-то не пришло в голову сотворить себе что-нибудь приемлемое по земным меркам - так и ходил в том серебристом комбинезоне), на нас не обратили ни малейшего внимания. Даже когда я открыл дверь ближайшего 'джипа' и вежливо попросил освободить машину водителя, ожидающего, как видно, одного из сцепившихся военачальников, тот и ухом не повёл.
- Э, дядя! - толкнул я его в плечо, теряя терпение. - Оглох, что ли?
Бородатая физиономия повернулась и у меня под носом оказался короткий ствол неизвестно откуда вынырнувшего автомата.
- Ну? - буркнула физиономия и из-под густых бровей уставились два хищных белка, налитых кровью.
- Вовка!!! - взвизгнула Настя. - Не надо!!! - И, вцепившись в рукав, стала тянуть меня прочь.
Всё верно. Не надо. С таким экземпляром разговоры вести - только время терять.
Не говоря больше ни слова, я взглядом открыл дверь с его стороны и пальцем указал направление. Грузный бугай послушно сорвался с места, будто его ветром сдуло. Трепыхая в воздухе ногами, он тяжело брякнулся о соседнюю таратайку. Попытка принять вертикальное положение не увенчалась успехом и он медленно сполз по капоту на землю, успев при этом дать очередь из автомата, который так и не выпустил из рук. Спорщики, что стояли неподалёку, мгновенно затихли и, как по команде, повернулись в нашу сторону.
- Ну, слава Богу! - сказал я, мило улыбаясь и запихивая Настю в машину. - А то даже обидно - ну никакого внимания!
Я послал им воздушный поцелуй и юркнул в кабину. Получилось так, что Настя оказалась на месте водителя. Она растерянно посмотрела на меня и, тыча в руль указательными пальцами обеих рук, произнесла страшным шёпотом:
- Но я же не умею!..
- А от тебя и не требуется, - улыбнулся я. - Сиди и наслаждайся жизнью!
Экспроприированный нами 'джип' легко оторвался от земли и взмыл в небо. Только ради того, чтоб полюбоваться произведённым эффектом на бывших владельцев автомобиля, я развернул машину и на небольшой высоте сделал пару кругов над их головами, едва не зацепив при этом остатки фасада. Реакция благодарных зрителей не заставила себя ждать: вспышки на поверхности силового пузыря, окружавшего теперь наш транспорт, показали, что пролёт оценён по достоинству. Чтобы ещё поддразнить солдафонов, я дотянулся до сигнала и несколько раз надавил на него. После чего развернул машину на запад и, рассекая воздух, рванул вперёд.
- А знаешь, - весело сказал я, - мне нравится! - Потом заглянул Насте в глаза и спросил: - Как ты? Не страшно?
Она покосилась через окно вниз, на землю, и робко улыбнулась:
- Не очень...
Я положил ей руку на колено и ласково провёл по нему: - Не боись, моя хорошая, высоко подниматься не буду...
Лукаво сощурясь, она проследила путь моей руки и деловито одёрнула подол платья:
- Ну нет, мой милый, сначала ты мне всё-всё расскажешь! Мне надоело ходить в потёмках!
Я с сожалением вздохнул:
- А что тут рассказывать?
Короче говоря, следующие десять-пятнадцать минут, а, может, и больше, я обстоятельно вводил её в курс дела: где я был, что делал и как меня угораздило во всё это вляпаться.
А в это время наш летающий 'Джип' поочерёдно показывал своё замызганное брюхо то одному населённому пункту, то другому. Хотя назвать их населёнными можно было лишь условно: война везде оставила свой безобразный отпечаток. По развалинам бродили редкие оборванцы и похожие на них голодные собаки. И те и другие были озабочены одной только мыслью: где бы чего урвать? Но что самое ужасное - большую часть 'искателей' составляли дети.
- Дорогой ты мой супермен! - с усмешкой обратилась ко мне Настя, выслушав исповедь. - Всё, что ты мне понарассказывал, ни в коей мере не объясняет того, что творится под нами! - И она своим пальчиком указала за окно автомобиля.
Я округлил глаза и прижал руки к груди:
- Клянусь! Моей вины в этом нет!
Она невесело усмехнулась:
- Я в этом и не сомневаюсь. Похоже, это твои друзья что-то напортачили со временем. Они ж забросили тебя в будущее!
- В будущее?! - поразился я.
- Вот именно! - Она открыла стекло со своей стороны и ворвавшийся ветер взметнул её волосы. Подставив ему лицо и глядя на далёкий задымленный горизонт, она мрачно изрекла:
- Это девяностые годы. Война в Чечне. Если ты помнишь, я не так давно говорила тебе, что нашу страну ожидают большие неприятности? Вот это они и есть.
Я наморщил лоб, припоминая. Что-то такое на задворках памяти шевелилось, но на передний план не выходило. Только вспомнилось предупреждение Танзу о глобальных бедах Земли в недалёком будущем. И я испуганно вытаращил глаза:
- Так что? Такое сейчас творится везде?!
Улыбка тронула лишь уголки её глаз.
- Нет, - сказала она и поправилась: - Пока нет. Война только здесь. Да ещё где-то там, - она неопределённо махнула рукой, - за Каспием. В среднеазиатских 'станах'. Не помню точно, где. А по России...
- По России? - тупо переспросил я.
- Да, по России, - кивнула она. - По России сейчас катится волна несколько иных бедствий: голод, разруха, инфляция... Если моя догадка верна, то сейчас уже нет Советского Союза. Теперь все бывшие союзные братья - заклятые враги. А если и не враги, то очень близко к тому.
- Достоевщина какая-то... - совсем не к месту брякнул я поражённо. - Братья Карамазовы...
- При чём здесь Достоевский? - дёрнула она плечиком. - Идёт гражданская война...
- Опять?! - страшным шёпотом проговорил я, окончательно упав духом. - Ведь уже была!
- Опять и снова... - вздохнула Настя. - Люди ничему не учатся...
- И что же теперь делать?.. - растерянно пробормотал я.
- Это ты у меня спрашиваешь? - едко ухмыльнулась она и отвернулась к окну. - А я-то, дурочка, размечталась!.. Поживём в своё удовольствие... Детишек нарожаем... Успеем на ноги поставить... Но, похоже, - тяжко вздохнула она, - что поезд уже ушёл...
Её настроение невольно передавалось и мне.
- Не понял... - с тревогой спросил я. - Почему ушёл?
Она повернулась ко мне, похлопала глазами и вдруг рассмеялась:
- Вот глупый! - Она придвинулась и ласково потёрлась о моё плечо. - Я же не о том, что ты подумал! Просто хотела сказать, что спокойная жизнь теперь закончилась! И на нашу долю остались только
