рукой: ладно, мол.
- Что? - одновременно спросили мы с Настей.
Он отвёл глаза и сдержанно хохотнул:
- Уже забыли! Ну, дела!
- Не мути воду, - с сожалением оторвал я взгляд от вожделенных округлостей. - Говори открытым текстом: чего мы ещё забыли?
Санька развёл руками:
- Ну как 'чего'? Местное население!
- Всё равно не въезжаю, - пожал я плечами. - Поподробней пожалуйста.
- Мы же собирались облагодетельствовать местное население! Устроить им Восьмое марта!
- Это в каком же смысле? - мгновенно обросла колючками моя Настя.
- Только не надо так волноваться! - Санька развалился в кресле и смотрел на нас, постукивая пальцем по подлокотнику. - Нам это ничего не будет стоить. Будет работать только он! - Кивок в мою сторону.
- Чего это ещё выдумали?! - гневно задышала моя благоверная. - Ну-ка, выкладывай! - набросилась она на меня.
- Да не знаю я ничего! - обалдело отбивался я, с недоумением поглядывая на Саньку. - Какое ещё Восьмое марта?!
- Да ничего страшного я не имел в виду, - вяло усмехнулся тот. - Настругаем им партию-другую гомункулусов и все дела!
- Партию... кого?
- Мужиков искусственных. С обалденной потенцией. Как я понял, именно этого им и не хватает?
Челюсть моя отвалилась сама собой:
- Что-то я такого уговора не припоминаю...
- Ты просто забыл.
- Ну нет! - покачал я головой. - Положим, я что-то и мог забыть, но чтоб такое!
- Ладно! - хлопнул он по подлокотнику. - Припёрли к стене! Признаюсь: это моя выдумка... Но для меня-то ты можешь это сделать?
Я рассеянно поглядел на него и пожал плечами:
- Думаю, что смогу...
Настя тихо опустилась на край кресла, обхватила скрещёнными пальцами колени и проникновенно произнесла:
- Санька... Знаешь, ты кто?
Тот невозмутимо ответил:
- Конечно, знаю!
- Нет, не знаешь, - с нехорошей улыбкой проговорила она чётко и раздельно. - Ты - про-во-ка-тор!
- Ну! - вздохнул тот и развёл руками: - Каждый судит в меру, так сказать... - В какую 'меру', он не договорил и лишь выразительно приподнял бровь.
- А всё же любопытно, - попытался я загасить назревающий конфликт, - какой тебе в том интерес?
- Будем считать это моей причудой, - уклонился он от ответа.
Хоть Настя и сопротивлялась и торопила нас домой, праздник для женщин Зеркальной мы всё же устроили. Ну как не потрафить другу? Зрелище получилось довольно эффектное и не без киношных выкрутасов, по части которых я уже стал входить во вкус.
Едва наш 'пятачок' завис над знакомой поляной, найти которую с помощью браслета было раз плюнуть, я сразу, не откладывая дела в долгий ящик, начал 'колдовать'.
В зените, сначала слабо, потом всё ярче и ярче, стала разгораться звезда изумрудного цвета. В такт нарастанию яркости во всю поднебесную ширь пронзительно зазвучали фанфары, слышанные мною когда-то по телевизору и пришедшие сейчас на ум, как наиболее подходящие к случаю.
- Почему не знаю? - навострил Санька уши меломана.
- Пётр Ильич, - иронически улыбнулась Настя. - Четвёртая.
- Симфония? - уточнил тот и, когда Настя соизволила кивнуть, сказал с сожалением: - Ну уж, где уж нам уж!..
- Если не обращать внимания на страшную фальшь, - впечатляет!
Не ожидая подобной 'поддержки', я удивлённо посмотрел на неё:
- Ты слишком много от меня требуешь. Как говорил Незнайка, главное, чтобы было громко!
- Этого у тебя не отнять...
Поляна, до этого безлюдная, стала быстро заполняться народом. Из густых зарослей отовсюду выбегали едва прикрытые лохмотьями женщины и поражённо замирали, уставясь на необычное небесное явление. Их полуобнажённые тела в свете новоявленной звезды, которая всё больше становилась похожей на маленькое солнце, выглядели мертвенно-бледными. Чтобы избавиться от этого неприятного эффекта, я плавно изменил цвет солнышка на ярко-жёлтый, и, под громкий возглас то ли восхищения, то ли испуга, прозвучавший единым вздохом, поляна и прилегающие окрестности заиграли своими естествеными цветами. Сумерки отступили. И только зловещим красным цветом всё так же горел горизонт, ощерившись рядами чёрных силуэтов, вздыбившихся до самых небес.
Аборигенши, давно отвыкшие от дневного света, подслеповато щурились слезящимися глазами, но лиц от звезды не отворачивали.
- Не при дамах будь сказано, - негромко пробормотал Санька, свесившись через подлокотник и заглядывая вниз, - но как же они с тех пор постарели!
Это правда. Среди массы женщин, запрудивших ритуальную поляну, я не узрел ни одного молодого лица.
- Вымирает раса. Мы, кажись, подоспели вовремя.
- Если не опоздали. - Насте явно не по душе была наша затея. - В таком возрасте не очень-то легко будет рожать. И вообще, - дёрнула она плечиком, - как насчёт хромосомного набора?
- Об этом браслет уже позаботился, - спокойно заверил я.
- И когда же это ты успел? - Она постаралась в свой вопрос вложить как можно больше яду.
- Стараемся...
И вот из недр ослепительно сверкавшего солнышка чинно, с достоинством, один за другим в центр поляны стали плавно спускаться рослые мускулистые мужики с суровыми лицами.
- Бесстыдник! Ты бы хоть прикрыл их чем, что ли? - смущённо сказала Настя, наблюдая за действом. - И чего они у тебя такие хмурые?
- Сурьёзная работа предстоит! - ввернул Санька.
- Дамы испугаются и разбегутся.
Но 'дамы' не испугались и не разбежались. Сказалась многолетняя 'подготовительная' работа. По всей округе прокатился тысячеголосый вздох, и, будто по команде, контингент встречающих упал на колени и зарылся головами в тощую жухлую траву.
- Осознали! - довольно хмыкнул Санька.
Опять, как и в прошлое наше посещение, пошла свистопляска с завываниями, воздеванием рук и подскоками.
- Что это с ними? - брезгливо поинтересовалась Настя, глядя на беснующееся море тел.
- Надо полагать - благодарят, - ответил за меня Санька.
Звучание фанфар давно прекратилось, сотворённые мною оболтусы (их оказалось около сотни) смирно стояли посреди поляны, дожидаясь окончания 'дискотеки'. Но она явно затягивалась. Вот уже две матроны внушительного вида приволокли откуда-то здоровенный барабан, намереваясь продолжить
