проклинающую противный стук колёс вместе с периодичным гудением, раздражение которыми всё усиливалось и усиливалось.
Николас, словно вспомня что-то, ещё раз открыл свой потрёпанный журнал и остановился взглядом на другом устройстве, провёл рукой по бумаге. Эта вырезка из какого-то другого журнала, более нового, вставленная сюда. Бумага новая и явно пахнет краской. Потом он вспомнил, что ранее сам прикреплял новый материал в этот журнал – не дай бог потерять. А с учётом забывчивости это запросто было возможно.
Так в размышлениях и прошла оставшаяся часть пути.
Бесцельно глядя в одну точку, Николас пытался узнать, что будет дальше. Он понятия не имел, куда идти. Денег не было – а это самое главное. Он попадает в незнакомый город – обратного пути нет. Куда идти? Что делать? Ладно хоть, паспорт есть. Одним движением дрожащей от напряжения руки, он закрыл паспорт и сунул его обратно во внутренний карман пиджака. В общем, в этой потёртой одежде, с журналом в руке и двадцатью геллерами предстояло как-то выжить в таком большом городе. Как выжить? Но говорят, утро вечера мудренее.
Опять же испуг, что лишат и последних средств к существованию, не позволял уснуть теперь. Всю ночь Николас бесцельно смотрел на стол, словно хотел пробуравить его взглядом. Ближе к утру проснулся дикий голод, а голова стала ужасно болеть от отсутствия сна. Попытки уснуть ничего не дали. Николас вздрагивал от каждого шороха, шума.
Дождавшись уже с нетерпением прибытия поезда, с затёкшими от одного положения ногами, и с холодными от волнения руками, он вышел на перрон. Всю дорогу после случившегося у Николаса не было желания глядеть в окно. Налегке, с журналом под мышкой, он стал озираться вокруг.
Прага! До этого он видел её лишь на гравюрах и редкостных фотографиях. Воздух вскружил голову молодому человеку, и он прошёлся по перрону в каком-то странном восторженном состоянии, то и дело оглядываясь вокруг. Люди частенько поворачивали головы в его сторону, их как-то отпугивал этот человек с горящими глазами, журналом под мышкой, и бывший налегке.
Выйдя на улицу, очутившись в центре бурного города, всё ещё пребывая в этом состоянии, Николас растерянно смотрел на старинные здания, всматривался в их величественность, пока его кто-то не толкнул. Опомнившись, он пошёл вперёд, твёрдо веря в хорошее будущее, несмотря ни на что. Первые несколько метров взгляд Николаса скользил по зданиям, по деревьям.
Обычный город. Но для него, прожившего всю свою жизнь в деревне, он предстал особенным, неповторимым, притягивающим. Пройдя так ещё метра два, интересуясь всем и вся, хотя в его родной Сербии люди и их занятия были точно такими же, резко затормозил.
Голод всё ещё давил на желудок, душил за горло. Есть хотелось ужасно. Не выспавшимися, пьяными от бессонницы глазами, Николас провожал людей с едой в руках. Слегка подбросив в руке двадцать геллеров, и убедившись, что они на месте, медленным прогулочным шагом бесцельно побрёл вперёд. Куда он идёт, понятия не имел. Как будто ноги сами несли Николаса навстречу чему-то новому, завораживающему. Впереди предстояло ещё очень многое познать, и почему-то в душе поселилась уверенность, что чтобы не случилось, всё будет хорошо.
Случай о краже как-то медленно выплывал из памяти, и казалось, что это произошло как минимум где-то дней десять назад. Лишь боль в голове и дикий голод указывали на обратное.
Не боялся он и заблудиться на улицах. Всякое действие лучше бездействия. В размышлениях, куда идти и что делать, ноги сами носили его от одной улочки к другой. И здесь, вдоволь насладившись своими страданиями, Николас решил просто пожить и посмотреть город. Как и выяснилось впоследствии, это был единственный правильный выбор.
Прага навеки отпечаталась в его памяти, невольно эти здания, мосты вызывали в нём восторг. Старые, древние постройки тронули душу. Ничего подобного в его мелком родном провинциальном городишке нельзя было увидеть. А здесь всякие городские пейзажи уже радовали глаз. Небо было ясное, чистое-чистое, без единого облачка, что прогуливаясь по одному из мостов, как выяснилось впоследствии, самым известным, и носящем имя Карлов Мост, он долго стоял и смотрел на небо. Николасу удалось застать рассвет. Красное огненное солнце медленно поднималось на небосвод. Первое утро в Праге, в этом милом городе, далеко-далеко от родных и без всяких средств на существование. Огорчаться, правда, не было смысла.
Небо медленно розовело, и вся сущность Николаса была прикована к нему. Ни о чём он уже не думал, просто стоял на мосту и наблюдал за одним из красивейших явлений природы. Можно сказать, он вновь проснулся для свежих идей и решений. Боль в голове утихла, освободив место ясным мыслям. Нет, ничто не должно испортить этот прекрасный день! А ночь, она уже прошла, и ничего не исправишь.
Жить надо именно сегодняшним днём, как никогда годившимся для прекрасных перспектив. Разом все беспокойства покинули Николаса, он вновь вспомнил родину, от чего на душе стало гораздо теплее. Руки медленно согрелись, да и сам человек вышел из внутреннего напряжения, в котором провёл всю ночь и некоторую часть утра. Единственная последняя мысль была, которую Николас тоже отправил прочь из головы вслед за остальными, что деньги его учителя испарились вместе с вором, так и не потребовавшись ему.
«Какой красивый рассвет!» - мысль, потеснившая все остальные, прочь. Больше Николаса уже ничто не волновало кроме тех кровавых откликов от солнца, оставшихся на перилах моста, его пиджаке, штанах, и чётко очерчивающих лицо, разом озарённое светлыми думами о хорошем будущем.
Над городом занималась утренняя заря. Начало нового дня – начало новых свершений, новой истории, и никакие страдания тут не помешают. Что-то должно случиться хорошее. И оно не заставило себя долго ждать.
Глава вторая
Медленно, не понимая, что он делает, Николас оторвался от картины рассвета и обернулся назад. А позади туда-сюда сновали люди, как муравьи. Такое ощущение, что он находился в центре этого никогда не утихающего, вечно куда-то спешащего муравейника. Хотя было очень рано, народа было много. Казалось, жизнь здесь не утихала ни на секунду. По инерции, он кинул взгляд на левую руку, чтобы посмотреть, сколько времени и лишь, потом вспомнил, что там стрелка часов упрямо показывала двенадцать. Надо бы с этим разобраться. Как только решатся большие проблемы.
Николас взглянул на кованые фонари, стоящие на мосту, голова отметила их красоту и неповторимость. Немного пройдя вперёд, вновь остановился. Впереди открывалась очень интересная картина. Весь город с его красными крышами был как на ладони, а эти кровавые отблески от солнца на домах добавляли ему какую-то сказочность.
В то время как цивилизация затронула большую часть городов Европы, здесь казалось, ничего не изменилось со времён Средневековья. Небольшие уютные домики, черепичные крыши, башни, статуи, и всё выдержано в едином стиле. Время здесь будто бы остановилось.
Затем взгляд наткнулся на большую статую с каким-то человеком. Подойдя ближе из любопытства, Николас понял, что это увековечение памяти одного из святых. Эффектно смотрелась статуя на мосту с её многочисленными украшениями. Подойдя поближе, Николас смог разглядеть множество всяких объёмных элементов, здорово украшающих статую и придающий ей завершённость и притягательность.
Это была статуя местного святого Яна Непомуцкого, установленная на специальном пьедестале, продолжающей часть моста из камня. Выцветающие со временем буквы плохо различались, однако по ним Николас и понял, кому воздвигли сей постамент, хотя пришлось долго всматриваться. Голова святого была искусно выполнена мастером, слегка наклонена на бок, а по статуе было видно, что делали её ой как давно. Складки на одежде были здорово сделано, казалось, святой сейчас сойдёт со своего места, а на лице, пусть и не было глаз, но возникло ощущение, что там застыло выражение неподдельной скорби. По бокам от выцветавшей надписи на статуи располагались две таблички, на которых были какие-то животные и листва, с позолотой, в свою очередь, почерневшей от времени. Нет ничего вечного.
