И что они к этим самолётам прицепились? На поезде уже бы подъезжали, а так сидим второй день у чёрта на рогах, погоды ждём. Я-то ладно, перетерплю. А Бах уже весь на навоз извёлся, про охрану совсем молчу, парни вконец издёргались, обеспечивая безопасность груза и нашу собственную. А ведь совсем недавно дружно ухмылялись, глядя на мою заранее позеленевшую физиономию на Свердловском аэродроме…
— Подъё-о-оом!
От дикого вопля, ввинтившегося в мозг и разодравшего в хлам барабанные перепонки, я не вскочил с постели, а свалился, запутавшись в одеяле. Разобравшись с проклятой тряпкой и поднявшись на ноги, я увидел жизнерадостную морду Зильбермана. Убил бы, сволочь такую!
— Ты охренел? Совсем бе..
— Да ладно тебе! Я и так знаю, что ты рад меня видеть и всё такое, — Яшка неопределённо покрутил правой ладонью у головы, придав своей физиономии выражение, видимо долженствующее изобразить что-то радостно-возвышенное. — Можешь не напрягаться! И даже не благодарить за пробуждение!
Я аж подвис от этого. Ну… Не знаю даже как назвать этого. Этого…
— Яша! Да твою жешь мать! Ты совсем офигел? Тебя за последний месяц по голове не били? Не роняли? Какого хрена ты меня поднял таким идиотским способом? Да я же чуть..
Яшка опять прервал меня.
— От радости, Андрюха. И чтобы ты эту радость ощутил в полной мере! Послезавтра в Москву! Хватит тебе тут ерундой заниматься! Одевайся быстрей, нам ещё в Свердловск пилить, за коньяком!
— Каким, нахрен, коньяком? — я резко успокоился. — Бах такой коньяк и Свердловск покажет, что только ой-ёй-ёй! Он же практически сухой закон установил?
— Закончился! И меры усиления тоже! Поэтому…
Пришла пора и мне прерывать это чудовище.
— Поэтому я должен это от него услышать! И про разрешение поездки, и про всё остальное!
— А я тебе о чём? — Яшка возмутился. — Я ж и говорю – одевайся и к командиру! А ты? Яша! Как я рад тебя видеть, расскажи где был, что видел…
М-да. Вот и спорь с ним! То человек как человек, то клоун клоуном! И вообще!
— Ты откуда взялся-то, Яш?
— Из Красноярска, — Зильберман довольно заулыбался, увидев моё вытянувшееся лицо. — Осматривал твою малую родину. А вот зачем… это в Москве узнаешь, если положено будет! Давай-давай, шевелись, Бах ждать не любит, сам знаешь.
Через десять минут, всё ещё злой и не до конца пришедший в себя от 'райского пробуждения', я сидел в кабинете генерал-майора.
— Ну, товарищ майор. Могу вас обрадовать. — Иванов сидел расслабленный и чем-то очень довольный. — Режим усиления снят! Запрет на употребление спиртного в разумных количествах тоже. Но это не значит, что нужно повторять столичные ресторанные 'подвиги'. Да и не успеете. Сейчас, в сопровождении охраны, естественно, можете съездить с майором Зильберманом в Свердловск, как он и просил. А завтра – вылетаем в Москву.
Посмотрев на моё скривившееся лицо, генерал усмехнулся:
— Ничего, ничего! Тошнота – не смерть и не ранение! Зато раз – и в Москве!
— Ага, как же… Не стыдно вам, товарищ генерал, над младшими по званию издеваться? Знаете же, как я полёты переношу. Разрешите вопрос?
— Ну?
— Что-то прояснилось, раз в Москву возвращаемся и усиление режима безопасности снижено?
— Прояснилось, прояснилось. Оч-ч-чень даже прояснилось, — Бах как-то хищно усмехнулся и, не скрывая злобного торжества, продолжил. — Нашли нескольких тварей. Жаль, не всех живыми… Ладно, товарищи офицеры, дуйте отсюда, времени мало. А вам ещё в город ехать. Или передумали?
— Никак нет! Разрешите идти? — не сговариваясь, рявкнули с Яшкой, мы одновременно.
— Идите, — откровенно заулыбался Бах. — Начальство побаловать не забудьте, охламоны.
Через час мы уже неслись в Свердловск, под рассказ Зильбермана о Красноярске:
— Знаешь, а твой город такая дыра-а-а, — Яшка усмехнулся. — Ну не дуйся, не дуйся. Я правду говорю! Грязюка на улицах, тротуары деревянные, но природа у вас… просто красотища! Я по твоим рассказам другого ожидал. Что интересно, понимал ведь, что глупо, а поди ж ты. Местных товарищей попросил на Столбы сводить. Ты же говорил, что они на окраине города? Ну. А оказалось, что туда пилить и пилить! Но не пожалел ни минуты, что туда сходил! Знаешь, я и представить себе не мог, что такое природа сотворить может! Я просто обалдел, когда те скалы увидел! А особенно меня поразило, что у вас многие их просто 'камешки' зовут. Ни черта себе, камешки! С юмором вы, сибиряки, с юмором. А вообще… неплохо съездил, понравилось…
Так, за моими попытками выяснить, зачем его оправляли в Красноярск, и добрались до Свердловска. Как ни странно, но с покупкой нескольких бутылок коньяка и достойной закуски к благородному напитку проблем не было, но вот цены-ы! Я ж крякнул, когда худющая тётка-продавец нам всё посчитала. Но деваться некуда, расплатился. Это по карточкам или в спецмагазине цены нормальные, а коммерческие… Сразу вспомнилось начало девяностых, когда в момент 'отпускания' цен, в магазинах сразу появились продукты, запрятанные до этого на складах. Только вот стоили они уже столько, что для большинства обычных людей становились роскошью неподъёмной!
Уже выходя на улицу. Столкнулись в дверях с классической 'тыловой крысой' – мордастым подполковником, с петлицами связиста на шинели, пошитой из 'генеральского' сукна. Что интересно, на нормальных генералах, я подобных не видел. Хотя они и могли себе такое позволить. Вот же что интересно, времена идут, а твари как под копирку выглядят! Клонирует их природа, что ли? Видимо Яшке этот тип тоже не понравился, потому что пока я складывал покупки в 'эмку', Зильберман, что-то тихо бурча себе под нос, оглядывался, а заметив выходящий из-за угла патруль криво усмехнулся и направился к нему.
Через несколько минут, я с удивлением наблюдал, как те самые патрульные выводят из магазина как-то резко потерявшего свой лоск подполковника, а старший, убирая за отворот шинели блокнот, что-то улыбаясь отвечал довольному Яшке.
— А что это было, Яш? — мне было жутко любопытно, но спросил его только когда машина тронулась. Причём мне показалось, что у нашего шофёра ухо даже на спине образовалось, так его спина выразительно выпрямилась впереди.
— Ничего особенного. Проявил бдительность, положенную сотруднику органов и сообщил военному патрулю, о подозрительном типе.
— И чем же он подозрителен? Рожей? Да таких, сам знаешь сколько!
— Не только рожей, товарищ майор, не только, — Яшка зло усмехнулся. — Я его вчера на вокзале видел, тогда он капитаном был. Как тебе, за сутки раз – и подполковник! Красиво? Вот и мне это не понравилось! Да и вспомнил я его не сразу, только когда патруль увидал. Пусть теперь разбираются!
Рассуждая о том, что это был за тип и чем история с ним закончится, доехали до госпиталя, на улице Мамина-Сибиряка, где пришлось остановиться, пропуская несколько санитарных автомобилей. Пропустив последнюю уже тронулись, как я увидел самого настоящего попа, выходящего с территории госпиталя. Почему-то именно это зрелище ввело меня если не в шок, то в очень близкое к нему состояние. Удивлённо посмотрев на меня и в сторону госпиталя, Зильберман вздохнул:
— И это сотрудник государственной безопасности! Старший офицер, мать его! — я с удивлением понял, что Зильберман всерьёз разозлился. — Ты что, совсем внутренние бумаги не читаешь? А газеты? Ах, ты ра-адио слу-у-ушаешь… Ай, молодец! Так вот. Товарищ майор. К вашему сведению, десять дней назад, Правительство СССР приняло решение обратиться ко всем религиозным конфессиям, чьи прихожане есть на территории СССР с тем, чтобы представители религиозных организаций могли оказать посильную психологическую помощь бойцам и командирам Красной Армии, находящимся на излечении в госпиталях, а также тем, кто получил инвалидность и уже выписаны из них. Так вот, товарищ майор, сообщаю вам, что по приезду в часть, я сообщу генерал-майору Иванову о вашем халатном отношении к работе. И не расценивай это как донос, Андрей. Просто я убедился, что ты птица гордая, пока поджопник не получишь – не полетишь!
